Деконструкция задала новые каноны

Деконструкция разрушает жанр? Нет, хорошая деконструкция сама задаёт новые каноны жанра!

Примеры

• «Собака Баскервилей» Артура К. Дойля для своего времени была деконструкцией готического романа. Старинный особняк, загадочное убийство, древнее проклятие, призрачная собака-чудовище, прекрасная дева в беде, скептики-рационалисты, которые почти начинают верить в мистику… но вот хрен вам, джентльмены, всё это подстроено коварным злодеем, который хотел, чтобы вы поверили в мистику и проклятие, а чудовище было его ручное. С тех пор сюжет а-ля план Стэплтона ну просто повсюду, объявлять готические проклятия делом рук человека стало мейнстримом — «Скуби-ду», «Сонная лощина» (тут хоть всадник настоящий), «Братство волка», «Таинственный лес», «Видок», «Вий 3D», далее везде.
• Легендариум Толкина — Профессор деконструировал облик тогдашних эльфов (крошечных, крылатых, светящихся и живущих в цветах) и создал канон облика эльфов нынешних.
  • Строго говоря, реконструировал с опорой на дохристианские мифы.
• Дон Кихот. Беспощадно деконструируя жанр рыцарского романа, Сервантес неожиданно создал новый архетип героя. Точнее, даже героический пары: Санчо Панса архетипичен не меньше.
• «Хороший, плохой, злой» — деконструируя тогдашний вестерн, фильм сам стал каноническим вестерном.
• Во многом роман «Интервью с вампиром» для вампирских ужасов.
• «Крик» высмеял штампы молодёжных слэшеров и перенёс эту самоиронию на мета-уровень: теперь герои и злодеи помнят о существовании фильмов ужасов и сравнивают себя с их персонажами. Штампы ужастиков от этого не исчезли… но пополнились приёмами «Крика».
• Поджанр «элевейтед хоррор» проделал это с ужасами в целом. Отказ от штампов, скримеров и весёлого трэша? Ужасы как артхаус? Ужасы как социальное высказывание? Теперь этого от ужасов и ждут!
• «Мировая война Z» Макса Брукса — ставшая культовой книга про зомби. Когда весь жанр зомбо-хоррора утонул в трэшаке и казался изжитым — шо, опять они?! Да, они. Но Брукс деконструировал жанр, сделав упор не на противостояние людей с зомбями, а на то, как менялось человеческое общество в результате зомбо-эпидемии. Конечно, книга Брукса была полна клюквы и откровенных неладов со всем, чем только можно, но она задала новые каноны жанра и породила немалое количество идейных продолжателей — «Эпоху мёртвых» Круза, например.
• «Светлячок», разумеется. Мало того, что удачной деконструкцией дал новое дыхание практически мёртвому жанру космического вестерна, так ещё и оказал влияние на такие столпы коспооперы, как «Звёздный путь» и «Звёздные войны» (в особенности это заметно в сольнике про Хана Соло и сериале «Мандалорец»). Сериал «Орвилл» также многое перенял от «Светлячка» и сделал деконструкцию своей фишкой, поэтому имеет все шансы однажды пополнить список в этой статье.
• Macross — деконструкция космооперы с меха.
• Gundam — деконструкция супермехи создала реалмеху.
• Evangelion тоже породил новый поджанр.
• Puella Magi Madoka Magica стала самой успешной попыткой в тёмное переосмысление махо-сёдзё, что породило целую плеяду подражателей.
• Зомби в фольклоре и ранних фильмах — это загипнотизированный раб колдуна, человек с промытыми мозгами. Но потом какой-то критик вздумал так назвать живых мертвецов из фильма Джорджа Ромеро…
  • Быстрые зомби были введены в оборот в кино в «28 дней спустя», в играх — Resident Evil 4.
    • На самом деле — реконструкция. В ранних фильмах про зомби они были быстрыми.
  • Resident Evil 4 также деконструировал игровой штамп, что зомби могут быть только в нарочито тягучих хоррорах…и породил орду экшенов с зомби.
• Penumbra 2 — если игроку не интересны экшн-механики в сюрвивал-хорроре, то почему бы их вообще не убрать? Игрок избавлялся от менеджмента патронов, кривой боёвки и ситуации, когда хоррор превращался в шутер после получения первого ствола. Отчасти возродил игромеханику старых игр (типа Clock Tower), и породил кучу инди-игр в жанре «бегай по лабиринту от монстра, иногда смотри кат-сцены» и такие игры как Outlast, Layers of fear и пр.
• LSD: Dream Emulator — игра 1998 года про сновидения. Ни стрельбы, ни противников, ни какой-либо цели, ничего, кроме чистого сюрреализма, основанного, кстати, на записях из одного настоящего дневника снов. Автор намеренно плюнул на игровые каноны; в итоге имеем последователей вроде Yume Nikki и аналогичных по духу.
• «Моя реинкарнация в отомэ-игру в качестве главной злодейки» — кажется, именно это ранобэ перевернуло с ног на голову типичный эскапистский шаблон «девушка попадает в игру в героиню и всех романсит», но прорвало целую плотину из подражателей и последователей, использующих новый канон «девушка попадает в игру в злодейку и меняет ее судьбу в лучшую сторону, попутно всех романсит».
  • Вообще первой была Koushaku Reijou no Tashinami (Благоустройство дочери герцога). Здесь появился канон открывающей сцены: финал игры, принц стоит рядом с главной героиней игры и требует ответа от злодейки, почему она издевалась над героиней, и нашей попаданке в злодейку нужно срочно придумывать, как выйти из положения живой и свободной.
• В фентези попаданцы изначально появились для упрощения отождествления читателем себя с протагонистом, но оказались знатным подспорьем для деконструкции, когда персонаж помимо своего «я» притаскивает с собой также здравый смысл и банальную логику (а временами ещё и какие-никакие научные и технические познания) в сказочный мир, начиная раздавать направо и налево очевидными для простого обывателя и неведомыми сказочным героям тактическими ходами. Деконструкция удалась. Теперь это затёртый до дыр шаблон для данного жанра, который уже сам подвергается то деконструкции, то реконструкции, то чёрт-его-знает-чему ещё.
  • Ой ли? Янки из Коннектикута в артурианской Британии (придуман задолго до эпидемии попаданчества) именно так всем и раздавал. Unbuilt Trope?
    • Скорее просто ранний пример. Плюс тут всё же подразумевается историческая эпоха, пусть и легендарная, а не полноценно документированная, то есть физически это всё ещё наша вселенная, а речь именно о конкретном подвиде попаданцев, а не всех попаданцах вообще. Эпидемия попаданчества пошла большей частью с попаданцев в фентезийные сеттинги, где существует намеренно плохо проработанная магия или какой-нибудь прикладной флеботинум, который прогрессивному попаданцу удаётся прикладывать гораздо изощрённее, нежели закостеневшим в своих шаблонах жителям сказочного мира.
• Half-Life — для своего времени это была деконструкция жанра шутеров от первого лица того времени. Что там Джон Кармак говорил? Сюжет должен быть как в порнофильмах («просто чтоб был — но не так уж он и важен»)? Окей, пусть в игре будет полноценный сюжет, в котором есть какое-никакое развитие. Крутой накачанный морпех даёт леща пришельцам из глубин космоса? Не-а. Пусть главным героем будет научный сотрудник, а военные будут плохими парнями. Абстрактные уровни, где оружие лежит где попало? Эй, у нас тут не Dungeons and Dragons, так давайте сделаем уровни так, чтобы они выглядели как можно достовернее. А оружие нужно хранить в складах, а не в потайных комнатах. Как итог, Half-Life породила кучу подражателей, и разработчики поняли, что шутерам важны реалистичность и сюжет.
• Молодой британец Терри Пратчетт задумывал роман «Цвет волшебства», как насмешку над модным тогда героическим пафосным фентези, но досталось всем — от Толкина до Лавкрафта. Так появился не только многотомный эпос — Плоский Мир, но и т. н. юмористическое фентези.