Авторский набор штампов

TV Tropes Для англоязычных и желающих ещё глубже ознакомиться с темой в проекте TV Tropes есть статья Signature Style. Вы также можете помочь нашему проекту и перенести ценную информацию оттуда в эту статью.

«	Тригорин выработал себе приёмы, ему легко.	»
— А. П. Чехов, «Чайка»

«	Основной рецепт повести у Сабатини таков: имеется главный герой с импозантной внешностью, благородный, отважный, обаятельный, нравящийся женщинам, умный, как будто у него в голове суперкомпьютер, и виртуозно владеющий шпагой. Есть прекрасная девушка из знатной семьи, с которой главный герой обязан в течение всей повести общаться в год по чайной ложке и непременно желать её руки, но не раньше, чем повесть закончится. Также в наличии как минимум штуки три тупых английских (французских, голландских) чиновников, один из которых отчаянно ухаживает за вышеозначенной девушкой, но не преуспевает в этом (в отличие от догадайтесь, кого?); в остальное время чиновники багровеют, тупят и клянутся уничтожить главного героя, даже если он пять минут назад всеми силами спасал их задницы. Чаще всего также представлен злодей, который должен быть свиреп и неотёсан, с абордажной саблей на боку и выводком отморозков-матросов в команде. Ах да, и сюжет. Полный неожиданностей, превратностей судьбы, сражений и удач (благородного дона, конечно же).	»
— Лурк

У каждого автора, если он не полный МТА, есть свой набор тропов и штампов, по которым его творчество можно отличить от творчества других коллег по цеху. Автор может любить парочку сюжетных поворотов, и они обнаружатся в каждом его тексте. Автор может любить какую-то тему, и все произведения будут в той или иной мере касаться этой темы. Автору будет нравиться какой-то типаж или определённый характер персонажа — не удивляйтесь, если вы будете встречать его вновь и вновь.

Если педаль этого тропа уходит в пол, то развитие сюжета очередной книги/сериала/арки сюжета и последовательность тропов можно предугадывать вплоть до процентов текста/минут хронометража. Таковы, к примеру, Масаси Кисимото (автор Наруто) и детективщица Дарья Донцова.

Смежным тропом является такое понятие, как «Студия-поджанр».

Где встречается

Театр

• Александр Николаевич Островский любил делать названиями своих пьес русские пословицы и поговорки. Почти все пьесы, кроме исторических хроник, либо про богатую, либо про бедную невесту.

Литература

Русскоязычная

• Александ Сергеевич Пушкин — главный писатель направления романтизма и отчасти подражатель сэру Байрону.
• Лермонтов — меланхоличные романы и стихи.
• Николай Васильевич Гоголь — пишет в основном комедии и сатиру. Любит лирические отступления, которые мало чем связаны с происходящим в главе. А еще он описывает нечисть, много нечисти!
• Лев Николаевич Толстой — он пишет километры текста! Он способен долго описывать даже мелкие детали. Из-за чего его книги представляют из себя Кирпичи.
• Федор Достоевский — пишет чернуху о жизни бедных граждан Петербурга.
• Иван Лажечников: пышный и красивый слог с упором на причастные и деепричастные обороты, а также метафоры. В центре трёх самых знаменитых романов — сильный духом и телом человек, героически противостоящий своим врагам, среди которых обязательно будет полное чудовище (а то и не одно). Патриотизм, дружба и честь возведены в абсолют. Ради большего сопереживания протагонисту можно пойти на ужасную фальсификацию реальных событий. Хороший плохой конец должен быть обязательно. Также автор был ярым поклонником Петра I и превозносил его до небес, выводя образцом искусного, крутого и доброго короля.
• Александр Афанасьев: если речь идёт о ранних книгах, то в наличии много исторических и политологических справок, заботливо выделенных курсивом («Противостояние/Наступление/Силовой вариант», «Обратный пал»), если о творчестве в целом — флэшбеков, названных «Ретроспектива» или «Картинки из прошлого», даже книги, написанные от первого лица («Эра джихада», «Ликвидатор», «Линия разлома») содержат вставки с описанием от третьего лица. А также исламские террористы, за которыми вечно кто-то стоит, и предельно лёгкий ядерный терроризм из рубрики «банда басмачей сперла ядерную бомбу и взорвала город».
• Борис Акунин — многочисленные отсылки к классической литературе (прежде всего русской, но и зарубежной тоже уделяется внимание). Обилие элементов из японской культуры, нередки персонажи-японцы. Любовные линии обязательно трагические и с плохим концом (исключение — пара Николас-Алтын).
• Фёдор Березин — то же самое, что у Круза, только вместо пистолетов и автоматов — игрушки покрупнее: танки, самолёты, радары, ракеты, ядерное оружие. И если смачное описание громадного танка можно встретить и у многих других писателей, то радиоэлектронная борьба между радаром и самолётом, описанная как авантюрный поединок между сыщиком и преступником — ноу-хау автора. Березин, как-никак, в ПВО служил. А ещё — философские отступления по делу и не по делу, много-много философских отступлений, даже в разгар боя.
• Ученик Березина Георгий Полеводов aka Георгий Савицкий, получивший на этой вики персональною страничку — шизотех, ура-патриотизм и украинские националисты на подтанцовке врагов России, до предела примитивные тексты с отсутствием внятной логики повествования.
• Творчество Дарьи Донцовой — глупенькая героиня, бегающая и собирающая улики, километры разговоров и гигалитры семейных тайн из жизни советской номенклатуры, и знакомый следователь, объясняющий все в конце. Причём обычно речь идёт о двух сериях преступлений, не связанных друг с другом, которые герои-сыщики соединяют воедино и, в результате, зачастую попадают впросак. Потерпевший, особенно под конец, обычно, вызывает не больше сочувствия, чем убийца. Еще у всех героинь редкие имена, и они постоянно влипают в глупые ситуации, водят машину — обязательно маленькую — и разрешают проблемы многочисленной неродной родни. По мнению автора правки, семейные драмы получаются лучше детективов. Также обязательно присутствует, как минимум, одна провинциалка, вышедшая замуж ради московской прописки, и минимум одна идише мамэ. Обязательно фигурируют депрессивные, вымирающие деревни и городки Подмосковья, а также провинциалы и провинциалки, приехавшие покорять столицу и заключившие брак ради московской прописки.
  • Конкретно в серии про Ивана Подушкина — злодей либо старый друг семьи, либо наниматель.
  • Чем дальше, тем чаще оказывается, что убийца много лет назад убил кого-то и притворился им, сменив внешность или подделав документы.
• М. и С. Дяченко — постоянный роман мая с декабрём в качестве основной пары героев, и только в одном случае «декабрь» — женщина. Неудивительно, сами авторы — живая иллюстрация этого тропа. Большое внимание уделяется психологической составляющей (С. Дяченко по профессии психиатр).
• Е. Евтушенко — склонность к (псевдо)афоризмам, определениям (X — это Y).
  • Рассказы (неизвестной степени правдивости) о путешествиях по всему миру и личных знакомствах со знаменитостями, политиками и деятелями искусств.
  • А где это было? Я помню только в «Фуку».
• Дмитрий Емец — сюжетно важный древний артефакт, вокруг поиска которого строится весь сюжет. Повествование ведется от лица нескольких людей, причем главный герой может быть задвинут на второй план. Дикая болтливость второстепенных героев и подростковый, часто черноватый юмор. Мрачные описания нечисти в лучших традициях настоящих русских сказок.
• Иван Антонович Ефремов — это философический угар, культ Женщины и Красоты, Мудрость Востока.
• Вера Камша: обязательно выяснится, что историю пишут победители. Педаль тропа А он вовсе не такой будет выжата в асфальт.
• Владислав Петрович Крапивин — обычно присутствуют морские парусные суда (в крайнем случае — их части); один взрослый, выступающий лидером и ментором большой компании детей. Крапивинские мальчики удостоились отдельной статьи. Опционально идут хорошие мамы и плохие учительницы/пионервожатые/соседки. Как правило, таковые носят экзотические имена: Гортензия, Элеонора, Розалинда…
  • Ещё Крапивин — мастер неожиданных и броских сравнений: «Чёрный цвет — как слепота», «Беспокойство — как злая мышь»…
• Андрей Круз — Оружейное порно в форсированном режиме.
• Николай Леонов часто давал своим персонажам фамилии, оканчивающиеся на -ин. Качалин, Крупин, Крутин, Шутин — всех не перечтёшь. Откройте любую книгу Леонова — там почти гарантированно будут такие фамилии.
  • Ещё он любил иногда дать персонажу фамилию человека, с которым имел дело в реальной жизни (иногда — слегка исказив). Так в его книгах появились Аблынин (в честь режиссёра Бориса Аблынина), Жеволуб (sic! в честь режиссёра Виктора Живолуба), и т. п.
• Ещё бывший психиатр: Сергей Лукьяненко. Каждый галстук — с «виндзорским узлом» (один из стереотипов книг Яна Флеминга гласит, что обычно его носят тщеславные и грубые люди), каждая бабка — сварлива, каждый подросток — самоуверен и прыщав, и т. д. Все герои второго плана — многостаночники! Кочуют из романа в роман — по всем писаниям плодовитого автора. Ну и сюжеты произведений — с мелкими вариациями — технически одинаковы: (1) во попал! (2) крутею, (3) ещё крутею, (4) самый крутой, (5) меня подставили, (6) а я всё равно побеждаю главгада, (7) между «быть дальше крутым» и «стать простым обывателем», в духовных муках выбираю, естественно, второе! И, опять же свет недобрый, а тьма незлая.
  • Каждый подросток? А как насчёт Ромки из дайверской трилогии?
  • В очень многих книгах Лукьяненко присутствует: 1) Секс; 2) С несовершеннолетними; 3) У воды. Выберите два пункта или все три. Точно попадают: Рыцари сорока островов, Мальчик и тьма, Не время для драконов, Линия грез, Дневной дозор - только то, что автор правки вспомнил навскидку.
    • Подпунктом идут девочки-подростки с «не оформившейся, угловатой фигурой».
• В. Маяковский — разрыв строк «лесенкой», часто ритм можно разглядеть только с лупой. Или — медленно прочитав вслух.
  • Р. Рождественский часто писал похоже, но всё-таки явным размером, хотя и расшатанным.
• И. Северянин: в 95 % стихов — стремление к почти «песенному» ритму стихов, обилие новых на тот момент слов, особенно начинающихся на букву «Э» — ради эффекта новизны (футурист, как-никак), но главное — лютая, адская, термоядерная ирония (и самоирония!) в каждой строке.
• Сергей Мусаниф. Главный герой часто военный (или близкое к нему амплуа), причем хороший военный, обычно реагирующий на любую ситуацию лучше штатских и в жизни в целом понимающий больше их. А если не военный изначально, то становится им по ходу сюжета — жизнь заставляет. У главного героя бывают проблемы в интимной сфере: или он поздний девственник, или ему по каким-то причинам приходится воздерживаться от секса ненормально долго, или он терпит в нем фиаско. Главные героини почти все — бой-бабы, сильные, умные, волевые женщины, часто с тяжелой судьбой. Среди хотя бы минимально важных героев никогда не бывает детей. Важные герои могут ВНЕЗАПНО умереть, даже если книга юмористическая, а уж если серьёзная… то это почти неизбежно. Неважно, фантастика или фэнтези, но значимое место в сюжете часто занимают империи или хотя бы королевства и связанные с ними тропы. Неважно, фантастика или фэнтези, герои часто употребляют умеренный молодежный сленг конца XX века, даже если это не очень уместно.
• Антон Орлов — фантастика или фэнтези, практически всегда без битв (автор — женщина), но с интригами и приключениями. Как минимум один персонаж будет бисексуальным, ещё один — склонным к промискуитету, и, как правило, это положительные персонажи (но есть варианты). Обязательно будет эстет или целая раса (и не факт, что они будут в числе положительных персонажей). Будет один яркий, но крайне неоднозначный персонаж. Ещё один будет мерзким до гадливости — и он почти гарантированно не будет главгадом или его подручным, скорее, будет действовать как независимая деструктивная стихия. Будет крутой определённого типажа: отважный, сильный телом и характером мужчина — искатель приключений, космонавт или страховой инспектор, но в лучшем случае, он окажется персонажем второстепенным, а чаще — эпизодическим (только Мартину Пааду довелось побывать протагонистом). Протагонист как минимум однажды проявит вопиющую роковую недальновидность.
• Ник Перумов — пафос, некромантия; маги регулярно «как будто из последних сил» колдуют некую страшную и опасную для их здоровья «волшбу», но обычно ничего реально с ними не случается; периодические попытки сделать героев выразительными с помощью неуклюжего сквернословия в стиле «младший научный сотрудник впервые в жизни скандалит»; периодическое бессмысленное заимствование имен из чужих книг; много односложных диалогов; недобрый свет, незлая тьма в режиме педаль в асфальт, романтические линии обычно рудиментарны, секса нет. Также имеется боевая пара из мегакрутого взрослого мужчины и его юной, но ненамного менее крутой спутницы. А ещё его магия любит вспыхивать, сгорать, распадаться в прах и превращаться в ничто. Например, при попадании в волшебный щит снаряды вспыхивают и превращаются в пепел.
  • Перумов, к его чести, попробовал провернуть аверсию двух последних пунктов в «Земле без радости». Получилось так себе. Больше не пытался.
  • А вот другая попытка избежать сабжа в фэнтезийных произведениях — космооперная дилогия про Империю — вышла вполне удачной (или предельно неудачной, нацистской и русофобской, тут мнения расходятся).
• Лидия Чарская же! Ранние повести заштампованы до предела, поздние постепенно накапливают деконструкцию и становятся все самобытнее.
• М. Цветаева — в поздних стихах тире было больше, чем остальных знаков препинания.
• Чигиринская: Япония, персонажи и элементы культуры оттуда. Спецслужбы и их интриги. Хорошие христиане и их плохие идейные враги.
• Сергей Минаев — повествование от первого лица, множество упоминаний европейских торговых марок и иностранных песен на языке оригинала, частое употребление наркотиков персонажами. По мере действия книги грань между воображением главного героя и реальностью стирается, и в конце он полностью теряет связь с ней.
• Александр Бушков — что герои, что злодеи обычно прикидываются шлангами или напяливают дурацкий колпак. А ещё регулярно всё оказывается не так как на самом деле.
  • Конкретно главные герои Бушкова имеют успех у женщин. Стоит встретить эффектную даму, как тут же секс, да ещё и без обязательств. В главной серии автора «Сварог» это приелось настолько, что в последних книгах героя омоногамили. Правда, это не значит, что он никогда не изменяет своей супруге… но теперь секс с посторонними дамами — только когда очень нужно для дела.
  • Очень частый сюжетный ход: некий довольно заурядный человек случайно получает огромные (даже сверхъестественные, если речь идёт о фантастике) и в результате постепенно сходит с ума от скуки и вседозволенности.
• Юрий Нестеренко — секс-это плохо, люди — сволочи, мизантропия во все поля почти в каждом произведении.
• Тандем Евгения Войскунского и Исая Лукодьянова — один из заметных персонажей (если речь идёт о романе) или даже главный герой (если речь идёт о повести) из принципа оставляет (или уже оставил) важную для него деятельность к большому удивлению друзей и коллег.
• Александр Рудазов — очень проработанный мир. Детальные описания географии и культур, используются местные выражения и меры длины (разные в каждом месте). Очень детальные описания магии и прочих метафизических процессов, а также строения души. Общая легкость повествования — даже если пару страниц назад происходили каннибализм и изнасилование — из-за которой издатели причислили книги к «юмористическому фэнтези». Некий отдалённо Пратчеттовский юмор в описаниях, правда только в первых книгах «Архимага».
• Роман Злотников — запредельно крутой герой, чью крутость автор долго и со вкусом обосновывает. Протагонист почти всегда совмещает таланты полководца и крутого бойца (иногда еще и политика, до кучи), а также применяет их, командуя каким-нибудь подразделением и постепенно продвигаясь все выше в армейской иерархии. Женщина протагониста — всегда верная боевая подруга, готовая поддержать мужа морально и не слишком уступающая ему талантами лидера и организатора. Много рассуждений о чести, долге, аристократии, о том, насколько необходимо любой стране дворянское сословие, и как плохо становится, когда к власти приходит плебс, чуждый благородства. Если сеттинге возможно существование Российской империи, она там будет. Если нет — будет другая Империя, сравнимая по создаваемому пафосу и аристократичности.
• Владимир Сорокин  — за утомительно подробно выписанными стилистическими изысками всегда скрывается один и тот же сюжет с одним и тем же твистом. Который прекрасно известен любому, кто читал рассказ Ширли Джексон «Лотерея».
• Сергей Иванов из раза в раз оперирует одними и теми же приёмами и персонажами, причём даже не скрывает этого, рассуждая (устами персонажей) об «параллельных отражениях реальности» и прочих высоких материях. Автора немного извиняет то, что пишет он всего два с половиной цикла, но боги мои, раз за разом:
  • Главный герой круче всех. Чаще всего — одновременно воин и маг, причём единственный на обозримом пространстве (по крайней мере, среди положительных героев). При этом крайне миролюбив, и даже последнему злодею предлагает решить конфликт добром… а когда тот не соглашается, без сомнений или колебаний рубит его в капусту. Вообще, крайне отстранён от происходящего — вроде бы что-то переживает, но на его действиях это никак не сказывается, сюжет на первом месте.
  • Сюжет. Обычно прям как рельса и прост как три рубля — главный герой ищет/защищает/спасает девушку-макгаффин, постепенно сталкиваясь со всё более и более сильными противниками и освобождая некое место от тиранического правления сверхъестественного Зла. Периодически автор для направления героя в нужную локацию подбрасывает ему рояль в виде «мистического озарения» или «узлового момента Судьбы».
  • Герою помогают: напарник-силач (воин, но не маг) и прекрасная ведьма, не любящая обувь, а чаще всего и одежду. Изредка попадается умник в качестве небоевого товарища. Могут приключаться вместе с героем, могут находиться в отдалении, могут разрастаться до целой команды, но никаких других типажей среди положительных персонажей не будет.
  • Много секса, у обеих сторон. Злодеи с его помощью порабощают жертвы, положительные персонажи — заряжаются друг от друга энергией, когда требуется особо мощное колдунство. Педаль в асфальт — в книге «Железный зверь», когда герои занимаются сексом прямо внутри доспеха. Во время боя.
  • Философический угар во все поля. Вкратце — СССР, авторитаризм и церковь это плохо, ведьмы, сексуальность и свободное творчество — хорошо. Если в начале книги/цикла ещё могут встречаться неоднозначные персонажи и альтернативные позиции, то чем ближе к концу, тем более мир становится чёрно-белым.
  • Изрядное количество неологизмов, причём употребляемых сразу всеми персонажами, как будто они заранее договорились о замене синонимов на эти самые неологизмы.
• Виктор Пелевин — думаете, мухоморы и ЛСД? А вот и не угадали, наркотики у него в книгах вовсе не являются центральной темой. Главные штампы у него — оголтелая пропаганда буддизма (открытая и завуалированная) и пассивный протагонист, перед которым приоткрывают маскарад, после чего он вместо того, чтобы ужаснуться происходящему, принимает все как данное, пытается получше устроиться или тупо плывет по волнам, в лучшем случае пытаясь поподробнее разузнать о мироустройстве.
• Андрей Ливадный — космопанк во все поля, философские рассуждения про войну и искусственный интеллект, протагонист зачастую ученый либо человек прошедший спецподготовку нередко встречается подлое эхо войны и детальное описание ПТСР.
• Василий Головачев — культурные отсылки на индуизм, лихая боёвка и персонажи Мери Сью. В последних книгах Уже не торт

На других языках

• Амброз Бирс: повсеместно в основе рассказов стоят то твисты имени его, то страх смерти в целом и мертвецов в частности.
• Антуан де Сент-Экзюпери — главный герой/рассказчик почти всегда лётчик.
• Толкин — героев его произведений как минимум дважды спасает либо прибытие кавалерии, либо бог из машины. Также все его книги отличаются невероятной степенью проработанности мира и прекрасным изысканным языком (профессор лингвистики, как-никак).
• «Урсула Ле Гуин? Это у которой в каждой книге изрядная часть действия происходит в сумерках на воде или в сумерках у воды?..» (с) мать автора правки
  • А еще для мадам Урсулы была характерна гендерная и социально-семейная революционность — особенно по меркам тех времён, в которые сочинялись и выпускались эти романы. Лесбиянки, бисексуалки, феминистки, необычные модели семьи и/или общества — это у неё то и дело встречалось.
• Терри Пратчетт — деконструкция всего и вся; подсветка всех встречающихся тропов; шутки, построенные на искажениях слов, ошибки нарочно (впрочем, последнее типично для английского юмора). И сноски, сноски, сноски. Пратчеттовские сноски стали настолько популярны, что теперь любая шутка в сноске воспринимается как вдохновлённая ими.
• Творчество Джоан Роулинг. Любимый твист автора — плохой персонаж прячется в личине хорошего персонажа и в самом конце его разоблачают (а изгой, которого все избегают и отвергают, окажется лучше, чем о нём думали , но, как правило, другие персонажи осознают это слишком поздно). Социальная проблематика тоже есть — семейное насилие на детьми, буллинг и политическая сатира, автор не любит чиновников. Их мало кто любит, но Роулинг не любит с особым смаком.
• Лавкрафт — создал свои ужасы с чужеродными чудовищами и породил целое направление фантастики.
  • Характерные особенности произведений Лавкрафта: старомодный и многословный стиль; любовь к истории и краеведению; мало диалогов, но много цитирования текстов, документов и дневниковых записей; мотивы страха перед вселенной, дурной наследственностью и вырождением; асексуальность… ах да, и белый расизм конечно же.
• Детективы Джеймса Хедли Чейза состоят из авторских штампов чуть менее, чем полностью. В любом его произведении с вероятностью 99 % будут: главгерой среднего возраста — слегка хамоватый циник, зачастую умеющий неплохо драться и стрелять (в дополнение к последнему зачастую прилагается некий «пистолет тридцать восьмого калибра»; конкретная модель, как правило, не указывается) и постоянно глушащий виски; одна или несколько красивых девушек (иногда временная подружка главгероя, с которой он знакомится по ходу произведения), трагически погибающая за кадром от рук злодеев; недружелюбные, часто туповатые и ещё чаще продажные менты, чинящие помехи главгерою и в ходе кульминации нередко открывающие охоту на него; не менее недружелюбные, туповатые и мешающиеся под ногами гангстеры, зачастую работающие на мафиозного босса, который тоже редкостный засранец, но на самом деле не имеет отношения к расследуемому преступлению. Главзлодеем же зачастую оказывается такой персонаж, о существовании которого невнимательный читатель может успешно забыть к моменту развязки. Также наблюдается сходство в конструкции большинства сюжетов: поначалу расследуемое преступление кажется банальным или даже вовсе бессмысленным, но потом оказывается, что оно является частью грандиозной аферы.
• Дик Фрэнсис. Герой — между 30 и 40, частичный или полный сирота, обязательно имеет отношение к конному спорту. Рассказ идет всегда от первого лица. В кульминационной сцене герой обязательно выгребет неиллюзорных люлей. Злодей обязательно имеет садистские наклонности. Преступная организация злодея, если таковая имеется, состоит из 5-7 человек, не больше.
• Стивен Кинг — события в маленьком городке штата Мэн, обязательный персонаж-алкоголик, «на тебе!» в сторону религиозного фундаментализма и много чего ещё. Ностальгирующий Критик даже придумал игру по этому поводу.
  • И умные детишки, зачастую умнее, добрее и всячески эффективнее взрослых. Нередко с паранормальными способностями.
  • Предыстория и описание персонажа, даже если он второстепенный, может занимать целую главу.
• Ричард Лаймон — маньяки и секс.
• Ёсики Танака. Сражения эпических масштабов, в ходе которых умереть может каждый, и изысканный пафосный язык, почти как у Толкина (в английском переводе, увы, особенность утрачена).
  • «Почти как у Толкина» — все-таки немного неверно. Толкин был большой пурист и старательно вычищал «Властелин Колец» от слишком уж явных латинизмов, эллинизмов и даже норманнизмов (поскольку действие происходит в легендарную эпоху Земли, задолго до формирования эллинской, римской и норманнской культур, но во времена раннего расцвета вымышленных/реконструированных пра-кельтской и пра-саксонской). В переписке есть место, где Дж. Р. Р. долго сокрушался, что может описать щит Моргота только норманнским словом, за отсутствием английского аналога. У Танаки же напротив, текст преизобилует неяпонской лексикой — преимущественно китайского происхождения, хотя много и англицизмов (научная фантастика все-таки). При этом Танака не собирается упрощать читателю (и переводчику) жизнь и не придерживается рамок иероглифического минимума, который преподают в школе. Ты не опознаёшь половины иероглифов на странице? Сам себе Буратино.
• Брайан Джейкс — серия Рэдволл, постоянно легендарный предок, постоянно гурман-порно(подробнейшие описания еды), постоянно похожие описания битв, похожие приключения (лес, море, пропасть, лесной, водный, подземный народ, нужное подставить), постоянно амплуа-силач, умник, герой, злодеи часто погибают от несчастного случая. Практически каждая книга рассказывает о том, как жители аббатства отражают атаки хищников, которые, прослышав о богатстве и мощи Рэдволла, стараются его захватить или каким-то образом навредить. При этом серия насыщена интересными поворотами и разнообразием сюжетных линий. Особой отличительной чертой является тот факт, что во многих книгах встречаются загадки и тайны, которые пытаются понять герои. Часто в качестве помощника в трудные времена рэдволльцам является дух Мартина Воителя, чтобы указать им путь решения проблем.
• Роджер Желязны. Главный герой — маг или бессмертное существо в человеческом облике, зачастую живущее на два мира — мир магии и мир науки (Земля или её аналог). Мог вырасти в научном мире и открыть своё происхождение, мог жить в научном мире с амнезией. Путешествие между мирами напоминает наркотический трип.
• Жан-Кристоф Гранже. Много крови и насилия, полные чудовища в качестве злодеев, отсутствие хэппи-энда, напряженная, но запутанная до полного неправдоподобия фабула. Множество национальных стереотипов (араб — террорист, русский — коммунист, турок — потный торгаш, израильтянин — крутой вояка и т. п.).
• Дин Кунц. Черно-белая мораль. Золотистые ретриверы, тысячи их. Протагонист — мужчина средних лет, вдовец либо холостяк. Также присутствует женщина, которая сама не понимает насколько красива; она в разводе, хочет любви, но боится обжечься. Крайне сообразительные дети. Социопат, имеющий доступ к американской военной машине. Нередко одновременно действует сверхъестественное зло и человек-преступник, причем с гарантией человеческое зло будет хуже.
• Габриэль Гарсиа Маркес — реальное и нереальное сложно различить. И очень мало диалогов!
• Арчибальд Кронин — мешающая личной жизни героев неприязнь между протестантами и католиками; отвратительные родители разных сортов от Броуди до Дженни из «Звезды смотрят вниз»; если героиня показана беременной, то ребенок непременно умрет.
• Айзек Азимов — герои разных произведений похожи друг на друга. Есть главный герой, искренний, нагловатый, способный рисковать и принимать сложные решения в критический момент. Есть ментор/помощник, которому герой сперва незаслуженно отказывает в доверии. Есть противник — мерзкий тип, которым двигает зависть. Есть дама, к которой герой неравнодушен (может быть влюблён, а может просто симпатизировать), которая обязательно окажется не такой простушкой, как на первый взгляд. Азимова часто ругали за такую плоскость героев, и зря. Это не баг, а фича — просто автор считал главным героем своих книг науку, и не хотел слишком сильно отвлекать читателя на героев, которых сам считал фоном. А вот когда ему действительно хотелось вывести интересных проработанных персонажей — получалось да ещё как!
• Дэвид Вебер — это:
  • Маленькое передовое торговое государство с мощным флотом против огромной тупой отсталой империи, основной тактикой которой является закидывание воинов света мясом; затем они объединяются против еще более огромной и отсталой империи, в которой тайно или явно есть рабство и которая способна только заваливать трупами даже империю из предыдущего пункта.
  • Кроме того — списки кораблей, смакование вымышленных деталей вымышленной техники, и большая любовь к имени Элизабет в различных вариациях (Елизавета, Элоиза, и так далее).
  • Враги — плохие коммунисты, плохие социалисты, религиозные фанатики-женоненавистники; через одного — сексуальные извращенцы, обожающие насиловать рабынь или второстепенных женских персонажей.
  • Есть власть и есть оппозиция. Одни всегда светлые либерально-демократические рыночные рыцари без страха и упрека, думающие только о народе; другие всегда фанатики, (псевдо-)коммуняки и корыстные сволочи, думающие только о собственном кармане. Вопрос о том, кто из них власть, а кто оппозиция, определяет, в свою очередь, хорошее это государство, или нет. Хорошие имеют полное право невозбранно курощать плохих.
• Эрих Мария Ремарк — главный герой часто списан с автора (немец из «потерянного поколения»), действие происходит в послевоенной Германии
  • Хотя тут как сказать. Из четырёх наиболе значимых произведений Ремарка только «Чёрный обелиск» и «Три товарища» относятся к послевоенной Германии (причём если первый конкретно в послевоенной, то второй уже лет через десять после окончания войны), в то время как «Триумфальная арка» — к послевоенной Франции, а «На западном фронте без перемен» — непосредственно к ПМВ. В менее известных произведениях герои бывают и в Португалии, и в США, и даже во Вьетнаме. И даже после Второй мировой!
  • Трагическая любовная линия — женщина любит героя, но не хочет посвящать его в свои проблемы и умирает (вариант — умирает из-за этого). Много экзистенциальных рассуждений из уст всех героев.
• Барбара Картленд — сюжет всегда один и тот же: юная девушка влюбляется в жгучего брюнета, чаще всего аристократа (графа, герцога, принца); различные интриги (любовные, политические, шпионские) мешают соединению влюблённых, но в конце всё заканчивается свадьбой.

«	Все мои героини, за исключением одной-единственной, — девственницы. Все молоды и прекрасны. Для всех любовь — это в первую очередь не секс, а проявление самых чистых и трепетных душевных порывов. Они никогда не станут спать с мужчиной, если тот прежде не наденет им обручальное кольцо. Уж во всяком случае, не раньше 118-й страницы	»
— Картленд раскрывает тему

• Агата Кристи — многие названия детективов являются отрывками из детских считалок; здоровые люди зачем-то принимают снотворное; убийцы часто используют яд; обязательно несмертельную дозу принимают сами; ни стариков, ни детей не щадят; в Великобритании много греков; время убийства устанавливается по раздавленным часам, почти всегда это неправильно, потому что сфальсифицировано убийцей; под первое подозрение всегда подводится персонаж, совершивший другое преступление или просто моральный урод; если жертва не умирает в полном одиночестве, то обязательно произнесёт непонятные последние слова.
  • Это действительно странно смотрится со стороны, но в Британии и США и в те времена, и по сей день здоровые люди зачем-то принимают снотворное. И Майкл Джексон далеко не один склеил ласты от передоза пал жертвой этой привычки. Тётя Агата прямо говорит этим товарищам, что они в группе риска, но не все её слушают.
• Дэвид Геммел — это много суровых, но благородных героев, зачастую скрывающих золотое сердце под напускным цинизмом, рассуждений о чести, храбрости, долге и защите слабого (впрочем, не переходящих ни в философический угар, ни в банальное морализаторство), любовь к заимствованию образов у самого себя, батальное порно (не всегда, но часто). Несмотря на довольно высокий градус цинизма и почти всегда отсутствие черно-белой морали, произведения достаточно близки к романтическому концу шкалы романтизма против просвещения: например, могущественные, централизованные государства у Гэммела — почти всегда плохо. Цикл о Риганте вообще в этом смысле давит педаль в пол. Сеттинг больше напоминает не так классический для подобного фэнтези Кринн\Фейрун, как произведения Говарда о Конане-Варваре: эльфов, гномов и орков нет, зато много СФК древних цивилизаций и культур Земли.
• Ральф Питерс, по крайне мере, на примере двух самых известных работ «Война 2020-го года» и «Красная Армия»:
  • Аристократичный (и действительно происходящий из древнего аристократического рода) командующий вражеской армией, которому снятся вещие сны. Также у него есть сын, который ни разу не военный и этим нарушает всю традицию.
  • Офицер-еврей, эдакий «вечный жид», не имеющий ни дома, ни семьи, ни даже Израиля.
  • Полковник-военный социопат, травмированный на всю башку и органично дополняющий его странный для данной обстановки наивный идеалист.
  • Эпизод с беженцами и танковым боем.
  • В обеих книгах уже торжествующему, но вместе с тем как раз оказавшемуся в достаточно уязвимом положении врагу обламывают всю малину внезапно прибывшая американская кавалерия, добирающаяся поразительного успеха… Но в этот момент трусливый подлый союзник, которого американцы, собственно, спасают, окончательно пугается стать объектом чужих разборок с применением ОМП и решает сдаться.
• Стивен Эриксон — постоянные пинки в адрес религий, социальных институтов и идеологий, чаще консервативных, но иногда и прогрессивных тоже.
• Джо Аберкромби просто обожает калечить своих персонажей.
• Брэндон Сандерсон — нестандартные, но любовно проработанные и описанные магические системы, а сами маги, как правило, если и выглядят имбой, то только за счёт кропотливого труда и оттачивания навыков.
• Роальд Дал — чёрный юмор; старый да малый — лучшие друзья; учителя — в лучшем случае равнодушные к детям люди, в худшем — садисты; неожиданные и для многих неприемлемые концовки; амбивалентное отношение к сладостям, которые в его произведениях играют роль не просто пищи, а источника огромного наслаждения и предмета мечтаний, с одной стороны, и причины многих неприятностей и болезней — с другой; негативное отношение к телевидению, высмеивание и порицание любителей проводить время у телика.
• Умберто Эко — пурпурная проза, литературные и философские отсылки (от перекличек до прямого упоминания) на фоне детективной фабулы, стилизация под заметки (часто многослойная), главный герой — филолог или литератор (либо представитель какой-нибудь другой профессии, связанной с книгами), Пьемонт в качестве места действия и/или герой-пьемонтец. Если роман не о современности, то обязателен вымышленный герой в реальном окружении. Конец произведения обычно несчастливый или хороший плохой (единственное исключение — «Нулевой номер», который заканчивается на однозначно счастливой ноте).

Сетевая

• Творчество Ильи Гутмана:
  • Наполнено поджанром Лавкрафт-лайт.
  • Дофига миров.
  • В мире множество СФК, а также религии, срисованные с авраамических.
  • Главный герой — помидор в зеркале, зачастую имеющий тёмные корни.
  • Часто главный герой страдает амнезией.
  • Часто герой сражается со своей тёмной составляющей.
  • Ускоренное обучение. По окончанию которого герой сам часто становится ментором.
  • Время собирать камни.
  • Героическая сила воли.
  • Много отсылок, которые герои зачастую подсвечивают.
  • Герой на протяжении произведения поднимает уровень крутизны.
  • Тот или иной положительный или нейтральный персонаж всё это время был злодеем.
  • Планы бытия.
  • Любить Луну — главный герой влюблён в богиню или женщину сверхъестественного происхождения. Или же некая женщина влюблена в него, и он сам — сверхъестественного происхождения. Или же он сам родился от подобного союза. В книге «Луна над Бездной» — педаль в пол задействованы сразу все три варианта.
  • Обоснование — много тропов, которые на первый взгляд вроде как штампы. Но подробно рассказано, почему это не штамп, а логичный вывод из законов мира.

Литературная критика

• Почитайте критические статьи Корнея Чуковского, особенно дореволюционные и первых послереволюционных лет. Любил Корней Иванович долго и со вкусом потоптаться по сабжу, затрагивая самых разных авторов (даже американским комиксам «прилетело» от него).

Кино

• Квентин Тарантино — это чёрно-серая мораль, антигерои, полные чудовища, миллион оммажей и отсылок на другие кинематографические произведения, постоянная деконструкция привычных штампов и сюжетов, ударная доза кровищи и насилия, чёрный юмор, неизменно присутствующий кадр «взгляд из багажника», босоногие девушки, Сэмюэл Л. Джексон и диалоги. Куча неповторимых, остроумных и ни на что не похожих диалогов. Ну и сам Квентин. А также много матерщины (уже не так заметно в нынешнее время, но в девяностые было перебором даже для американцев и создавало для Квентина определенные проблемы).
• Питер Джексон (начиная с «Властелина колец») — зашкаливающая эпичность, съёмка лиц крупным планом, талантливые, но малоизвестные до выхода фильма актёры, много натурных съёмок. И обязательно немного чёрного юмора и шуток с двойным дном (иногда на грани — а по мнению некоторых, и за гранью фола). Чёрный юмор маркирует и те произведения, что были сняты до «Властелина Колец».

(link)

Подробнее о Тиме Бёртоне

• Тим Бёртон — это лёгкий налёт зловещей долины, готические брюнеты/брюнетки и вообще готическая эстетика, Джонни Депп и Хелена Бонэм-Картер, а также композитор Дэнни Эльфман.
• Майкл Бэй — экшн-понос. Просто экшн-понос. Всё взрывается, разлетается, все палят в разные стороны, бьют вражинам морды, сносят препятствия на своём пути и т. д. Чем эффектнее и масштабнее всё взрывается, тем лучше. Сюжет? А зачем? Ведь спецэффекты рулят! А в качестве сюжета сгодятся героические герои, спасающие мир под пафосную музыку на фоне американского флага, это никогда не подводит! В ночных кадрах всё сине-оранжевое, а в половине других — lens flare. И обязательно парочку вертолётов в кадр. А также летающая вокруг места схватки камера и съёмки персонажей снизу с заваленным горизонтом (нередко ещё и в слоу-мо). И всё это приправлено парой-тройкой пошлых шуточек и украшено продакт-плейсментом. Для эстетов припасены грудь и/или ножки Меган Фокс с разных ракурсов. Справедливости ради стоит отметить, что в Трансформерах встречается «на тебе!» в сторону Пентагона и политиков из Белого Дома, которые, вместо простого решения, своим проволочками все усугубляют.
• Эмир/Неманя Кустурица — немного абсурда, много балканской музыки, цыгане. И обязательно прикольные животные, вносящие разрядку смехом.
• Братья уже сёстры Вачовски — непременная борьба с системой, противостояние консерваторов и либералов, обсасывание проблем гомосексуалов, трансгендеров и прочих меньшинств, плюс крутые спецэффекты.
• Алехандро Ходоровски — кого-нибудь обязательно кастрируют, чуть реже (но тоже почти всегда) затрагиваются темы инцеста, гермафродитизма и сиамских близнецов. А для сведущих зрителей есть ещё отсылки к мистическим учениям.
• Джон Ву — стрельба с двух рук из пистолета Beretta 92F, зеркала, слоу-мо, положение героев спиной к спине, мексиканская ничья и, разумеется, белые голуби. Много белых голубей.
• Михаил Кокшенов — в кадре персонажи обязательно будут есть, причем натуралистично, противно, чавкать и ронять еду изо рта. «Буэ — эффект Кокшенова». И ещё очень, очень, очень много крупных планов лиц, причём весьма неприятных.
• Тимур Бекмамбетов — product-placement везде, где это возможно.
• Кристофер Нолан — нелинейное повествование, серые тона и мрачная атмосфера фильмов с музыкой Ханса Циммера, стремление к максимальной реалистичности, натурные съёмки настолько, насколько это возможно. Персонажи носят классические деловые костюмы, и один из них сыгран сэром Майклом Кейном.
• Зак Снайдер — невероятное количество пафоса, криков, слоумоушена и просто зрелищности. Невероятно красивые кадры, но простой сюжет со сложной, даже перегруженной проработанностью, которой обычно не хватает на заявленный хронометраж. Картинка пестрит «зернистостью», для каждого фильма характерна одна цветовая гамма. Боевые сцены всегда загляденье, никакого ощущения нереалистичности происходящего. Иногда присутствует тема борьбы простого человека против бога. Опционально — очень, очень много нарисованной кровищи.

(link)

Подробнее об Уэсе Андерсоне

• Уэс Андерсон — красивые общие планы с обязательной симметрией (часто встречаются «пряничные» домики и прочая архитектура), винтажные наряды, множество мелких и ярких деталей почти в каждом кадре, недотёпистые, но очень милые персонажи, много Билла Мюррея и чуть меньше Эдварда Нортона, кадры с задумчиво созерцающими что угодно главными героями и конечно же вездесущий шрифт Futura.
• Элай Рот — много треша, жести и расчленеки, особенно калечение половых органов (чаще мужских, но иногда и женских тоже). Часто в наличии идиотский сюжет и раздрадающие персонажи.
• Роб Зомби — много патлатых и еще больше бородатых, диалоги, состоящие из слова «фак» минимум наполовину, Шери Мун Зомби (в ранних фильмах выполняет роль Мисс Фансервис), Билл Моусли, Малкольм Макдауэлл, Дэнни Трэхо, маньяки, расчленёнка, треш, чёрно-серая мораль, откровенно наркоманского вида галлюцинации, либо такого же вида проделки кого-то из героев, внезапное появление дворянских костюмов XVI—XVIII вв. под разными предлогами.
• Николас Виндинг Рефн — неторопливое повествование, безупречная эстетика каждого кадра, безупречная музыка (режиссёр явно тяготеет к электронной, но не ограничивается ей), неоновые цвета и молчаливые герои. И даже если Рефн снимает сагу про викингов, фильм всё равно будет пропитан духом нуара. Вот как так?

Телесериалы

Отечественные сериалы

• Творчество шоураннера Е. Любинского по сценарным схемам И. Куликова. Если это комедия — то она будет запредельно тупой (намеренно), она скопирует все худшие западные образцы; там будет пердёж, идиотничанье, петросянство и т. п. А если это не комедия, то, во-первых, разрядка смехом всё равно будет регулярной (и как правило, гораздо более талантливой); во-вторых, периодически будут случаться странные (и на первый взгляд мало имеющие касательства к делу) философские диалоги а-ля Тарантино; в-третьих, будут неоднократные и довольно тонкие отсылки к западным фильмам, сериалам и комиксам; в четвёртых, авторы постараются выстебать (или хотя бы просто в деталях показать) абсолютно каждую черту 2000-х — 2010-х годов, переберут по очереди все «знаки эпохи»; и в-пятых, время от времени зритель увидит, как кого-то долго, зверски и смачно избивают. А ещё — опять же в некомедийных образцах — авторам не будет давать покоя тема вигилантства.
• Творчество шоураннеров В. Опалёва, В. Ряшина, А. Тартакова, Ю. Осипова и В. Фишер: «Бомбила», «Братаны», «Дельта», «Легавый», «Лесник», «Марьина роща», «Ментовские войны», «Судья», «Учитель в законе». Дофига персонажей — если мы имеем дело не с минисериалом, как, например, «Судья». Ни один персонаж, даже эпизодический, не является совсем-то уж проходным — он непременно хоть чуть-чуть да раскрыт, прописан. В каждом сериале обязательно есть крутые ребята, умеющие грамотно дать в рыло. Умереть может каждый. Второстепенных, а иногда и первостепенных персонажей убивают направо и налево, прямо какой-то конвейер смерти! Действие чаще всего происходит в 2000-х или в 2010-х — но порой в сюжете начинается разборка буквально в стиле лихих 1990-х. Похоже, авторы опасаются, что в противном случае истории будут выглядеть «детскими», понарошечными, несерьёзными.
  • Заметен некоторый уклон в exploitation: могут очень затянуть сцену агонии персонажа, или его унижений, издевательств над ним. Подробно показывается сломанность женской психики после того, как женщина подверглась изнасилованию.
  • Также педалируется тема смерти, очень долго длятся сцены на кладбищах, а также сцены горя близких, оплакивания умерших. Эпизоды поминок тоже будут длинными, поминальные речи — пространными.
  • Регулярно кого-то похищают и принудительно держат взаперти. Подобным образом могут поступить как отрицательные, так и [условно] положительные персонажи.
  • Среди постоянных тем — криминал, а также оборотни в погонах и/или полиция без белых перчаток.
  • Авторы любят троп «Кармическая справедливость» в варианте «Смерть от кармы» («зло пожралось злом»).
  • Некоторые имена персонажей — и нередко имена, легшие в основу их отчеств и фамилий, — что называется, «возвращают к корням»: Емельян, Захар, Игнат, Матвей, Прохор, Степан, Терентий и т. п.
  • В некоторых их сериалах часть сезонов — длинные (скажем, 32-серийные или 24-серийные), и каждый такой сезон стандартно разбивается на две официальные арки (скажем, по 16 серий; реже по 12), Такой сезон выходит в эфир не вдруг, не одним куском, а по частям, с паузой перед второй аркой — но при этом две его половинки всё равно считаются «двумя арками внутри одного и того же сезона», а не «двумя маленькими отдельными сезонами». Даже нумерация серий внутри каждого такого «разорванного надвое» сезона — единая, хотя в каждой арке рассказывается, в общем-то, отдельная история из жизни тех же главных героев. Характерные примеры: «Братаны», «Бомбила», «Учитель в законе».
  • А некоторые другие сериалы этих авторов целиком состоят из множества коротких фильмов, по две (реже по три или четыре) серии каждый. Эти фильмы идут один за другим и связаны общей канвой и главными героями. Примеры: «Лесник», «Дельта», «Ментовские войны».

Зарубежные сериалы

• Творчество команды сценаристов «Стрелы» и «Флэша», а также других спин-оффов. Поток страдашек и непонимашек, много дешевой драмы, нескончаемый поток крутых злодеев, которых, однако, очень быстро сливают.
• Джосс Уэдон любит убить сюжетно важного героя «напрасной» смертью, лишенной всякого пафоса.
  • Фирменный джоссуэдоновский стиль диалогов, когда персонажи разговаривают, как люди, которым диалоги писал этот тип, ну вы знаете, который пишет такие диалоги, как будто их написал Джосс Уэдон.
  • А ещё, хоть это и не является собственно произведениями, Джосс любит рассказывать фэнам всяческие детали созданных им миров и тем опровергать фэнские теории. Это происходило настолько часто, что на TVTropes в честь этого даже создали троп «заджоссить» (Jossed).
• «Бэтмен» 1960-х. Каждая двухсерийная арка начинается с бытовой сцены из жизни обыкновенного готэмского миллионера Брюса Уэйна и его воспитанника Дика Грейсона. После телефонного звонка по прямому бэтфону оба прыгают в потайную комнату, а затем после опенинга предстают как Бэтмен и Робин. В этих образах они едут на бэтмобиле в мэрию или на место преступления. Обычно у злодея не более 4-х подручных (хотя в 3 м сезоне и по 5-7, чтобы уравновесить силы, т. к. добавилась Бэтгерл). Все первые серии арки завершаются на самом интересном месте. Обычно, когда Бэтмен и/или Робин попадают в ловушку, что обычно подсвечивает закадровый голос (в духе тогдашних сериалов). В каждой арке есть как минимум одна большая драка с мультяшно-комиксными подписями. Среди деталей все яркое, а везде, где можно, и где нельзя имеются поясняющие надписи. Также Бэтмен любит порассуждать на тему что такое хорошо и что такое плохо (обычно когда лезут в окно). А еще полиция всегда бессильна. Почти каждое дело начинается с разговора верхушки города о том, что без Бэтмена не обойтись. А еще многие локации откровенно «игрушечные».
  • Ах, да, Бэтгерл! Её постоянно захватывают и связывают. Иной раз она прямо запрыгивает на руки похитителям, чтобы удобное было!
  • А в полнометражном фильме мультяшных подписей не было... до самого финала. Самопародия, не иначе.
  • Другие «Бэтмены» — 1943 (так и называется «Бэтмен») и 1949 гг («Бэтмен и Робин»). Главгад не из комиксов, а «авторский», т. е. придуманный авторами сериала. Одна серия — один этап хитрого плана главгада. Часто серия заканчивается попаданием Бэтмена в смертельную ловушку. Следующая же начинается с его чудесного спасения. В обоих сериалах Уэйн гримируется и внедряется к злодеям. В обоих кроме мордобития никаких чудес, с редкими исключениями. А еще при небольшом бюджете в кадре так и норовят что-то взорвать — чем чаще, тем лучше. В сериале 1943 г. все драки поставлены плохо. В сериале 1949 г. — уже лучше.
• «Она написала убийство». Во-первых, чувствуется своего рода подражательство традициям Агаты Кристи. В каждой серии самым первым подозреваемым отыгрывается «это не я». При этом накануне в 90 % случаев он крепко ссорится с убитым, либо всегда испытывал к нему давнюю неприязнь. Иногда показывают даже псевдоубийство в духе: ссора, один из персонажей достает пистолет и целится в оппонента, звучит выстрел (либо за кадром, либо пистолет показан крупно). А потом миссис Флетчер выясняет, что тот пистолет был с холостыми патронами, а ссора и убийство произошли в разных комнатах. Преступником всегда оказывается кто-то «из своих» для данного места действия серии (исключений почти нет). Также убийца приводит в действие некий хитрый план и старается кого-то подставить. Но миссис Флетчер обычно находит в нем прорехи за счет мелочей. Также если миссис Флетчер куда-то приехала — ждите труп, т. е. она — магнит для неприятностей. С другой стороны, про поездку писательницы, которая обошлась без криминальных происшествий, не будут снимать серию детективного сериала. Кстати, если главным героем является не миссис Флетчер, а кто-то из ее друзей или родственников, то предыдущие штампы в том или ином виде тоже будут присутствовать. Плюс протагонист будет вести расследование, чтобы оправдаться в ложном обвинении. Кроме того, ближе к началу всегда будет сцена, выглядящая странной или нелепой, а ближе к концу, в свете новых фактов, миссис Флетчер неожиданно вспомнит об этой сцене, застынет с потрясённым лицом, произнесёт загадочную фразу — и следующая сцена уже будет посвящена разоблачению убийцы.
• Коломбо — в самом начале серии нам раскрывают мотивацию убийцы и сам процесс. После чего на сцену выпускают Коломбо дабы он тонко троллил убийцу под видом «ещё одного вопроса для отчёта». В итоге, преступник неизбежно ошибается и доблестный лейтенант выводит его на чистую воду.

Мультфильмы

• Текс Эйвери. Мультфильмы рисованные юмористические и сатирические. Сюжет обычно как минимум на грани антисюжета. Мультяшная физика по полной программе. Отсылки и пародии — полно, на все, до чего «дотянулся». Некоторые предметы пародий забыты, либо помнят их благодаря Эйвери, либо в сознаниии современных людей оригинал и пародия живут независимо друг от друга. При каждом удобном случае разрушается четвертая стена. Иногда в рамках «разрушения» кто-то может немного поговорить надписями. Иногда надписи в локации обращены не к персонажам, а к зрителям. Литерал также достаточно часто. В каждом мультике норовил впихнуть фразу «придерживайте шляпы/шапки, сейчас начнется/повторится» (отсылка на тогдашний анекдот). Не всегда получалось — часто выбрасывали, изредка попадало в урезанном виде «придерживайте шляпы» и все.
• Роберт Саакянц — вывих открытый перелом мозга, сюжеты на фольклорную или сатирическую тематику, нарочитые анахронизмы. Иногда что-то пародируется.
• Рейн Раамат — одно слово: гримдарк. Часто брал понравившиеся ему картины в стиле модерн и превращал в истории.

Аниме и манга

• Осаму Тэдзука — т. н. «звёздная система», когда одни и те же герои часто фигурировали не только в своей «родной» манге, а в нескольких, меняя при этом имя, характер и иногда даже внешность. Сам Тэдзука объяснял этот приём тем, что его персонажи подобны актёрам кинофильмов, которые играют разные роли в различных произведениях. А ещё многих из таких «персонажей-актёров» «отец аниме и манги» срисовал со своих друзей и коллег, либо реальных актёров.
• Го Нагай — у главгероя (даже если это девушка) ВСЕГДА будут крутые бакенбарды. Точно будет эротика, с высокой долей вероятности - жестокость. В конце концов, именно Го Нагай сделал эти вещи мейнстримом для манги.
  • Часто присутствует меха с примерно одним и тем же арсеналом: дальнобойные кулаки, лучи из глаз, более мощные лучи из груди...
• Кен Исикава — слегка шизоидного вида мехи с "живыми" глазами, брутальные герои, космическая гигантомания, и буддийская мистика. Если есть американцы - они, как правило, плохие.
• Хаяо Миядзаки. Полёты на всём подряд, даже на том, что летать не должно. Отсутствие полных чудовищ, жестокости мало или совсем нет. Характерная рисовка: круглые головы, круглые глаза, почти не видно носов (разве что героиня старая ведьма, тогда нос будет свисать до губ). Фоны представляют собой изысканное пейзажное порно. Главные герои часто добрые и трудолюбивые девушки.
• Макото Синкай: пейзажное порно, особенно облака. Так же часто обреченная или упущенная любовь. Присутствуют поезда и железные дороги, символизирующие жизненный путь, а появление в кадре железнодорожного переезда обычно означает скорую разлуку. Очень много гудящих проводов и обязательный чайник.
• Мицуру Адати: Романтический интерес персонажа разрывается между двумя сестрами. Или братьями. На худой конец — просто тёзками, родившимися в один день. Причем финальная симпатия окажется на стороне более «дикого» представителя дуэта.
• Кота Хирано — фактически Тарантино от мира манги. Черно-серая мораль, антигерои, полные чудовища, множество отсылок к различным произведениям, историческим фактам, критика идеологий и религий, приличное количество жестокости и эротики. И все это переодически разбавляется юмористическими вставками.
• Студия Sunrise. Их набор штампов удостоился собственной страницы.
  • Ёсиюки Томино запомнился ширнармассам тем, что в его работах умереть может каждый.
• Студия Shaft. Их фирменной особенностью является запрокидывание героем или героиней головы назад, в коммьюнити это получило фанатское название «SHAFT tilt head».
  • Вне запрокидывания головы — ОЧЕНЬ дикие эксперименты с графикой, анимацией, рисовкой и всем сопутствующим, плюс любовь к надписям на экране вплоть до целых абзацев. Медленное повествование , очень много диалогов, монологов, философии. Огромное число персонажей имеют те или иные психологические проблемы, с которыми борется (не всегда успешно) и порою даже превозмогает. Море фансервиса. Регулярные мелкие пробивания четвёртой стены, социальные комментарии, бонусы для гениев и культурные отсылки, причём в последнем случае необязательно к японским произведениям.
• Кацухиро Отомо. Урбанистическое пейзажное порно, и этим всё сказано. Кто не знает, Отомо по образованию архитектор.
• Сатоси Кон. Гарантированный вывих мозга и калейдоскоп из снов, фантазий и флэшбэков. Неслучайно данного режиссёра ещё при жизни прозвали «японским Дэвидом Линчем».
• Кунихико Икухара. Ещё один большой любитель сюрреализма и лёгкого абсурда. А ещё любит оставлять намёки на юри (и иногда яой) разной степени жирности.
• Студия GAINAX — вывих мозга, обычно с огромными роботами, и тонны фансервиса. Часто Гайнакс-энд, хотя и не всегда. И фирменная гайнаксовская поза, когда персонаж готов превозмогать.
  • Хидэаки Анно: много, очень много, ещё больше картин быта! Также любит намёки на Ж/Ж и вообще всякие фрейдистские штуки. Но зато как он ставит боевые сцены…
    • Ну и ещё ему нравятся корабли. Космические, подводно-воздушные или обычные морские - не так уж важно.
  • Хироюки Имаиси: очень динамичное повествование, много экшена, и нарочитая дурашливость происходящего, которую потом как рукой снимает. И ПРЕВОЗМОГАНИЕ!
• Студия CLAMP: бисексуалы на каждом шагу!
• Студия Kyoto Animation: на главных ролях окажется целая компания персонажей, у каждого из которых будет своё экранное время, раскрытие и минута славы. Действие часто происходит в школе и в школьном кружке (членами которого данная компания и является). Среди членов группы будет как минимум одна девушка со странностями. ОЯШ заметно выделяется из толпы других ояшей, может быть хулиганом, насмешником, циником и вообще антигероем. Огромное внимание уделено всяким повседневным мелочам жизни. Ну и, наконец, всё это очень красиво нарисовано.
  • А вообще — концентрированная милота, трогательная повседневность, иногда разбавляемая фантастикой или городским фэнтези. Тотальное отсутствие полных чудовищ, мораль в основном серо-белая или же она бела, как свежевыпавший снег. И вообще, атмосфера добра и нежности.
• Студия WIT (поздняя) — поворот на повороте сидит и поворотом погоняет.
• Мохиро Кито — беспощадное надругательство над самой концепцией детской неуязвимости.
• Цутому Нихэй — трансгуманизм из каждой щели и гримдарк, а главгерой, которого легко опознать по внешности, НАМНОГО круче, чем кажется. Также пейзажное гуро (или всё-таки порно?) и гигантомания, причём Нихэй рисует так, что грандиозные размеры действительно чувствуешь. Ещё один архитектор по образованию, как-никак.
• Хаясида Кью — гримдарк под комедийной посыпкой, многие персонажи громадного роста, брутальные персонажи оказываются очень даже привлекательными девушками, инфернальные сущности ведут себя максимально непринуждённо и занимаются всякой ерундой.
• ONE — хронически непобедимый главный герой, но подаётся это как комедия.
• Хиро Масима: гиперактивный главный герой с указанием на время года в имени; множество странных существ неизвестного происхождения; необычный словесный тик у многих персонажей; игры со словами и цифрами; постоянные визуальные отсылки к предыдущим произведениям — и в особенности, таинственный персонаж с татуировкой вокруг глаза. А также, в последнее время, к сожалению — неизменная унылая непобедимость главных героев (и, справедливости ради, злодеев).
• Юки Мидорикава — максимальное количество доброты и няшности, ламповость и неспешность происходящего, полное отсутствие зла как такового. А ещё мистика и японские духи.
• Каори Юки — инцест как главный двигатель сюжета, утончённость, готичность и кровавость, много отсылок к сказкам или мифологии.
• Хирохико Араки — сюрреализм и зашкаливающее безумие, которое (в отличие от, например, Gainax) не скатывается в клоунаду, а очень органично функционирует в рамках своих вселенных. Её же автор частенько мешает с лютой слезогонкой или кровавым трэшаком на уровне боди-хоррора, часто оч-чень нетривиального. И ОЧЕНЬ характерная рисовка, которая даже несмотря на многоразовый рестайлинг позволяет практически безошибочно определить работу Араки. И нет, гипертрофированная мускулатура - это не сюда, от "качковости" Араки отошёл ещё в начале 90-х.
  • А вот Тэцуо Хара не отошёл.
• Инио Асано — своеобразная "фотореалистичная" графика, натуралистичные сопли (в смысле флюиды человеческого тела), любовь обычно несчастливая (или вообще мазохистское танго), хэппи-энды - редкость (да и то...), злодеи отсутствуют - зло творят обычные люди, и не всегда осознанно.

Видеоигры

• Bioware настолько отличились, что удостоились своей собственной страницы.
• Игры Bethesda по вселенным TES и Fallout: много беготни, богатая песочница, шикарная визуалка, много интересных побочных квестов, но при этом полная «кармическая всеядность» — карма никак не влияет на доступность тех или иных опций в разговорах и поступках. Основной сюжетный квест ощущается настолько второстепенным, что интересно заниматься чем угодно, кроме него.
  • Отдельного упоминания заслуживает Тодд Говард. Весьма неоднозначный геймдизайнер. С одной стороны, у него талант есть, ведь именно он создал Morrowind, ставшей классикой. Но потом после Fallout 3 он начал перебарщивать с экспериментами: то ли он упрощает игру для широкой аудиторией (как это было со Skyrim), то ли превращает игру в пародию на Minecraft (Fallout 4). И баги. Очень много багов! Его пофигизм по отношению к техническим неполадкам настолько велико, что обернулось катастрофой в виде Fallout 76. Мораль: всегда исправляйте баги в играх.
• Obsidian — много диалогов, отыгрыша и общения со спутниками. Есть репутация или мировоззрение. При всём этом добре, романов либо нет, либо они жутко не доделаны. Последние игры компании — Tyranny и две части Pillars of Eternity — добавили ещё штрихов: аверсия стандартно-фэнтезийного высокого средневековья (античность в Tyranny, XVI век в PoE), философический угар, общая мрачность происходящего, мятущиеся персонажи с тяжелой судьбой, вместо одной черты вроде «харизмы», влияющей на диалоги — много проверок на самые разные параметры, новую строчку в диалогах может открыть как одна из характеристик персонажа, развитая до требуемого уровня, так и игровой класс или какой-нибудь момент из предыстории героя.
• Ubisoft — паркур, мультиплатформенность (но на консолях играть удобнее), открытый мир, снова паркур, захваты вышек, крафт, прокачка со способностями, открывающимися по сюжету, куча побочных квестов на сбор какой-нибудь чепухи, ещё больше паркура. Высмеяно зарубежным сайтом Point and Clickbate в эпическом «универсальном обзоре игры от Юбисофт», который подходит даже к тем играм от юбиков, которые на тот момент ещё не вышли.
• From Software — хардкор, гримдарк, сведения о сюжете приходится собирать по крупицам. Присутствуют: NPC-девушка, которая поднимает игроку уровень; NPC-унытик, который сидит и ноет; NPC-Лоскутик (Patches), который пытается игрока подставить; NPC-маньяк, который убьёт всех прочих NPC, если оказать ему доверие.
• Blizzard — даже в самом затасканном жанре они находят и активно используют с десяток каких-нибудь новых механик. Кроме того, очень любят долгострои. Ещё в их играх полно фансервисных персонажей, всегда присутствует богатый лор, по ходу сюжета кто-то обязательно совершает поворот кругом, а к каждой игре(или к каждому дополнению) делаются CGI-синематики как минимум на уровне Голливуда.
• Ice-Pick Lodge («Мор. Утопия», «Тургор») — необычный игровой мир на грани антисеттинга, необратимость игрового времени, намеки на апокалипсис в конце сюжета, непривычная игровая механика, сильно хромающая техническая реализация. Правда, большинство недостатков игроки прощают благодаря внутриигровым текстам Николая Дыбовского и визуальному стилю художницы под ником Meethos.
• Piranna Bytes — раз за разом копируют свою же «Готику» в каждой новой игре. Безымянный протагонист, бесшовный мир, агрессивное зверье, которому слаборазвитый герой на один зуб, условное разделение боев на поединки с людьми и сражения с монстрами, выбор между конкурирующими фракциями, чтобы изучать магические навыки, герой должен вступить в конкретную фракцию, разделение сюжета на главы, бездонный рюкзак и куча предметов для собирательства, куча же квестов по сбору определенного числа определенных предметов, охранник на воротах, который не пропустит пока герой не накопит на взятку, смотритель маяка по имени Джек.
• Deep-Sea Prisoner (также рисует мангу, но игры более известны). Рассказывает историю «весёлую, грустную, жестокую» и это всё про одну историю. Всё нарисовано относительно няшно и с милыми анимешными девочками, но есть неприкрытое насилие, сексуальная тематика и другие неприятные вещи. Насилие, в том числе бессмысленное и натуралистично показанное, часто подаётся как «так грубо, что уже смешно». Присутствуют злодеи-насильники-полные чудовища, которые мучают девочек, и это уже нифига не смешно. И обязательно все едят — много, вкусно, и самые разные блюда и деликатесы.
• Nintendo — чисто семейный продукт с минимум насилия и без какого-либо сексуального подтекста. Сюжет, как правило, минималистичен (ну за исключением "Зельды"), яркие жизнерадостные краски. Графика либо анимешная, либо мультяшная. И конечно же Большая N уделяет внимание геймплею, ведь он важнее!
• id Software — шутеры от первого лица про брутальных мужиков, отстреливающих нацистов/демонов из своего BFG!
• Хидео Кодзима. Постоянное разрушение четвертой стены, игры со штампами, зрелищные кат-сцены и очень долгие диалоги вперемешку с философическим угаром. А еще нехилый вывих мозга, особенно в Death Stranding.
• Rockstar — симуляторы криминала в открытом мире, где можно делать всё, чего захочет игрок.
• Platinum Games — они создают очень зрелищные слешеры.
• Atlus. Думаете, что проекты Хидео Кодзимы обладают глубоким смыслом и сложным сюжетом с философским подтекстом? Ой, да это просто цветочки по сравнению с Атлусом! Если вы хотите настоящий вывих мозга с запредельным уровнем сюрреализма и СПГС, тогда вам сюда. Тут вам и философия, и отсылки к религии (причем весьма неоднозначные) и даже психология. А еще характер вашего персонажа будет полностью зависеть от ваших действий, и вам придется частенько принимать сложные моральные дилеммы. И это не говоря о запредельной сложности, от которых даже фанаты Dark Souls будут плакать!
• Ясуми Мацуно — тёмное фэнтези, запутанные истории с множеством политических интриг, отсутствие однозначного добра и зла, серо-серая мораль, плюс отсылки к любимой группе «Queen». А ещё в приоритете тактическая составляющая игр.

Визуальные романы

• Игры Key (вроде Kanon или Clannad) — есть суровый мальчик, есть милые девочки, каждая со своей причудой, очень часто есть лучший друг героя, над которым тот любит прикалываться. Есть сюжеты, связанные с мистикой. Каждая девочка, несмотря на свой весёлый или не очень нрав имеет за душой грустную тайну. В конце читатели обязательно плачут, даже если всё в итоге закончилось хорошо.
• Игры и ранобэ Киноко Насу и его компании Type-moon — обилие кровавой жести, мрачное и таинственное прошлое у каждого хоть сколько-нибудь важного для сюжета таракана и ОЧЕНЬ МНОГО любования луной, даже в неуместных ситуациях.
• Кадзутака Кодака (Spike Chunsoft, создатель Danganronpa) — дикие до сюра сюжетные повороты, заставляющие хвататься за голову. Внешне яркие, сильные и самоуверенные персонажи, активно скрывающие тяжёлое прошлое, душевные раны и тараканищ в голове. Бой-девки как класс, причём практически всегда — фансервисный. Обязательно — талантливые герои-неформалы и эксцентричные гении. И, напоследок, внешне непримечательный рубаха-парень в качестве ГГ, который на самом деле оказывается не так уж и прост.
• Котаро Учикоши (Zero Escape, серия Infinity) любит безумные сюжетные повороты, смешивать вместе псевдонауку и науку в равных пропорциях, у каждого из персонажей есть по шкафу с миллионом скелетов внутри, а сдобрено это всё хорошей разрядкой смехом, причём не убавляя драматизма и накала триллерной состаляющей.

Музыка

• Александр Городницкий: суровая, мужественная, резкая интонация (кто-то ляпнул про него «Константин Симонов от бардов»), и это заметно даже просто по стиху; а уж в авторском вокале, с его характерной твёрдой, чеканной манерой — педаль в пол. И во многих песнях в конце каждой второй строфы повторяются строчка или пара строк. Хотя такой повтор много у кого встречается.
• Александр Дольский: у автора две интонации — задумчиво-проникновенная (когда лирика и философия), или поэт-певец дурачится (даже кривляется) и очень нажимает на сарказм. Любит иной раз хохмы ради петь в мажоре, а играть в миноре и наоборот.
• Глеб Самойлов — эпоха декаданса и интербеллума, несчастная любовь, лирический байроническмй антигерой.
• Виктор Цой. Или нарочитый примитивизм («что вижу — о том пою»), или довольно сложная философия через внешне простые образы (по принципу «словам тесно — мыслям просторно»), или даже всё это вместе. Любовь к приёму остранения. И всю поэзию пронизывает набор повторяющихся, акцентированных образов-символов: болезнь; ветер; вино; вода; война (бой); волк; времена года (весна, лето, осень, зима); время (или «пора!»); время суток (ночь, утро, день, вечер); газ (в кухонной плите); герой; город; дверь; дерево; дождь; дом; дорога; дым; звезда; земля; игра; кино; ключ; книга; луна; лёд; море (волны, прибой); небо; огонь; окно; песня; пиво; письмо; плащ/пальто; птица; река; свет; сигарета/папироса/окурок; снег; собака; солнце; спичка; стекло; стена; танец; телевизор; телефон; тень; транспорт (автобус, машина, метро, поезд, самолёт, такси, трамвай, троллейбус); флаг; цветок; чай; часы; электрический ток.
  • И знаменитые распевки: «а-а-а-а», «у-у-у-у». Один критик из перестроечных времён сказал: «Цой из-за этого — как шаман».
  • Редко, да метко — внезапные парадоксальные сравнения («летний дождь наливает в бутылку двора ночь», «лишь вдали шум машин — это здешний прибой», «завтра звонок поднимет нас, как рваные флаги»).
  • В поздних стихах вдобавок — частое обыгрывание штампов речи и популярных идиом («бог терпел и нам велел — так терпи», «горе ты моё… от ума», «нам с тобой из заплёванных колодцев не пить», «и никто не хотел быть виноватым без вина, и никто не хотел руками жар загребать, а без музыки и на миру смерть не красна, а без музыки не хочется пропадать», ср. «пропадать, так с музыкой»).
• Алексей Романов («Воскресение», «СВ», «Группа Выходного дня») известен мрачной философией пессимизма: «Не спеши, мой друг, считать себя счастливцем» («Звёзды»), «Если боль твоя стихает, значит будет новая беда» («Кто виноват»), «И каждая мысль — враньё» («Дело дрянь»). Любит созерцательную лирику: «Случилось», «Сон», «Так бывает», «Ушедшее лето». Как и Цой умеет сказать больше, чем было произнесено слов, но лирика и образность кардинально другие. Всё на полунамёках и полутонах. Поднимает христианские темы: «Ты им про Рай и про Ад, а только дело-то дрянь» («Дело дрянь»), «И я мечтаю о Свободе и Царстве, о вине и хлебе» («Сотворю тебе Мир»).
• Константин Никольский на одном концерте озвучил фразу своего друга: «Макаревич поэт-маринист, а ты (т. е. сам Никольский) поэт-орнитолог». Действительно, птица — один из самых эксплуатируемых Никольским образов, другой: Музыкант/Поэт/Певец. Сами стихи эпически-пафосные. Андрей Макаревич часто обращается к теме моря, но самый его излюбленный штамп: дом (и всё, что в нём и вокруг). А добрая половина текстов — басни с обязательным выводом, как было надо и как не надо.
• «Пикник», Эдмунд Шклярский. Практически обязательно присутствие в тексте вурдалаков, упырей и прочей нечисти и/или горбунов, Квазимодо-уродов, «кривых» и других фриков. Редкий текст обходится без мистики, нуара или садомазо-фетиш тематики. Присутствуют многочисленные литературно-культурные отсылки, вроде того же Квазимодо, Навуходоносора и Заратустры, и эти персонажи всегда темнее и острее, чем в первоисточниках. Иногда намного.
• Александр Лаэртский. Карикатурные чукчи и прочие представители малых народностей, нелепые обыватели и главный герой, с которым жизнь обходится так жестоко, что уже смешно, населяют странный мир, в котором творится полное безумие.
• Илья Кормильцев. Антиутопичные города посреди мрачных постапокалиптических пейзажей. Подавление личности обществом. Напротив: море и небо хорошие, там просторно и не заблудишься.
• Егор Летов. Злостное издевательство над речевыми штампами, матерные выражения вставлены настолько удачно, что совершенно органичны. Даже не авангардные, а именно доклассические, в духе шаманских камланий и заклятий эксперименты с формой. Как правило, нет ни рассуждений, ни передачи чувств: автор, как видеокамера, просто фиксирует жуткие образы, похожие на сон о войне. Заброшенные заводские окраины, изуродованные техногенные пейзажи. Редкая авторская речь похожа скорее на реплики отдельных персонажей. Романтизация революции и двадцатых, резкое осуждение планового и забетонированного Союза, каким он стал после Года Великого Перелома. Животные всегда хорошие, люди системы всегда плохие. Вплоть до 1991 очень активно, в духе соц-арта, издевался над штампами советской пропаганды.
• Максим Леонидов. Набор штампов весьма широк, любимые: Бог не есть религия и религия не есть Бог: «…Господь, это не кресты и не купола» («Письмо»). Любовь к абсурдизмам в духе Леннона: «Хорошо быть дирижаблем, всюду дырить острым жаблем» («Оглы-бублы»), часты оригинальные обороты: «Он радуется мне, как Бойль Мариотту» («Основы Фень-шуя»), есть несколько песен в стилистике «сказочная Англия», вроде «Алисы в стране чудес» и переводов Маршака: «Королевский патруль в апельсиновых гетрах, улыбаясь, отдаст нам честь» («Аптекарь, Судья, Бобёр и Сова»). Также часты географические и культурные изыски, вроде: «В тайге Самотлора я встречал рассвет. Пошёл я к Луксору, глядь — Луксора нет!», «Я сказал ему — „С Богом, мой друг, con fuocco, piu mosso!“» («Духовная жажда»). Обожает стёб и деконструкции: «Ерёма начал изучать основы Фень-шуя. К Фень-шую рифмы не искать попрошу я», это надо слышать. В музыке иногда прослеживаются отсылки к Элвису, Битлам, в частности, Джорджу Харрисону, группе R.E.M., но без грубого цитирования фрагментов, только гитарой и звукопостроением, но это уже, скорее, аранжировщик Владимир Густов.
• Юра Хой. Задорные песни от лица очередной язвы общества, которая повествует под знакомые ритмы о своей отвратительной жизни.
• Павел Яцына. Пародии, шутки в духе третьеклашек, много задорных абсурдизмов. Мотивы Лаэртского и Хоя, пародийные голоса Ленина, Брежнева и Горбачёва (школьники 90-х уже не узнавали). Сельская молодёжь, карикатурные фашисты, панки и прочие нелепые сантехники Лёши Ивановы и металлисты Балалайкины.
• Сергей Галанин. Наиболее популярна тема алкоголя, есть песни про то, что это хорошо, песни про то, что это плохо и песни про то, что это хорошо и, одновременно, плохо, но всё равно, хорошо-о-о. Часто обращается к теме Природы, воды, воздуха.
• Борис Гребенщиков. Несмотря на, казалось бы, заумно-занудный абсурдизм большинства песен, арсенал штампов у БГ богат. Основные: анализ религиозных философий (буддизма в особенности, но не только) и их возможного столкновения с нетипичными личностями или событиями. Часто БГ «приземляет» возвышенность той или иной философии, сталкивая с несовершенством, а то и с грязью реального бытия. И тогда герои получаются и храмовниками и верующими добряками, вопреки здравому смыслу. Или наоборот, выводится образ героя с необычным характером для исповедуемой религии/философии или ментальности. Также случается неожиданность локализации, например типичная среднерусская крестьянская жизнь, а-ля пастораль XIX века, вдруг оказывается, протекает в Тибете или в Райско-древнеримском фентази. Аллюзии, оммажи, пасхалки и регулярные «На тебе!» всему и всем в тексты вплетаются постоянно. И постоянны игры со слушателем, «догадайтесь, со скрытым смыслом эта строчка или просто два слова по слогам подходили?» Также излюбленный приём — совершенно осознанный бафос, иногда доводимый до гротеска.
• Майк Науменко. богемный быт, женщина пытается заставить главного героя остепениться или напротив, доводит до беды. Куча переводов и переделок классических рок-н-роллов и песен Боба Дилана (Desolation Row стала Уездным Городом N).
• Сергей Чиграков. «Чиж». Излюбленная тема любви. Любви обычной, знакомой, иногда даже рутинной любви-привычке, никогда не Эпической, не «Преодолевающей всё» и не «Великой». Простой любви и её красоты в спокойствии. Бывают и инверсии, вроде «Крокодила», и стёб, вроде «Урал-байкер-блюз». Ещё одна любимая тематика «бунт-наркотики-свобода», и тоже с инверсиями-деконструкциями. Ох, не зря у товарища «пацифик» в логотипе группы.