Авторский набор штампов

Материал из Posmotre.li
Перейти к: навигация, поиск
TVTropes.pngTV Tropes
Для англоязычных и желающих ещё глубже ознакомиться с темой в проекте TV Tropes есть статьи Signature Style, Author Appeal. Вы также можете помочь нашему проекту и перенести ценную информацию оттуда в эту статью.
« Тригорин выработал себе приёмы, ему легко. »
— А. П. Чехов, «Чайка»
«

— Ладно, ладно. Знаем! «Не помня себя, он бросился к ней, схватил её в объятия, и всё заверте…» — Откуда вы узнали? — ахнул, удивившись, писатель Кукушкин. — Действительно, так и есть у меня. — Штука нехитрая. Младенец догадается!

»
— Аркадий Аверченко, «Неизлечимые»

У каждого автора, если он не полный МТА, есть свой набор тропов и штампов, по которым его творчество можно отличить от творчества других коллег по цеху. Автор может любить парочку сюжетных поворотов, и они обнаружатся в каждом его тексте. Автор может любить какую-то тему, и все произведения будут в той или иной мере касаться этой темы: например, какие-то увлечения и хобби, социально-политические вопросы, сексуальные фетиши и др. Автору будет нравиться какой-то типаж или определённый характер персонажа — не удивляйтесь, если вы будете встречать его вновь и вновь.

Если педаль этого тропа уходит в пол, то развитие сюжета очередной книги/сериала/арки сюжета и последовательность тропов можно предугадывать вплоть до процентов текста/минут хронометража. Таковы, к примеру, Масаси Кисимото (автор Наруто) и детективщица Дарья Донцова.

Смежным тропом является такое понятие, как «Студия-поджанр».

Где встречается[править]

« Основной рецепт повести у Сабатини таков: имеется главный герой с импозантной внешностью, благородный, отважный, обаятельный, нравящийся женщинам, умный, как будто у него в голове суперкомпьютер, и виртуозно владеющий шпагой. Есть прекрасная девушка из знатной семьи, с которой главный герой обязан в течение всей повести общаться в год по чайной ложке и непременно желать её руки, но [получить таковую] не раньше, чем повесть закончится. Также в наличии как минимум штуки три тупых английских (французских, голландских) чиновников, один из которых отчаянно ухаживает за вышеозначенной девушкой, но не преуспевает в этом (в отличие от догадайтесь, кого?); в остальное время чиновники багровеют, тупят и клянутся уничтожить главного героя, даже если он пять минут назад всеми силами спасал их задницы. Чаще всего также представлен злодей, который должен быть свиреп и неотёсан, с абордажной саблей на боку и выводком отморозков-матросов в команде. Ах да, и сюжет. Полный неожиданностей, превратностей судьбы, сражений и удач (благородного дона, конечно же). »
— Лурк

Театр[править]

  • Александр Николаевич Островский любил делать названиями своих пьес русские пословицы и поговорки. Почти все пьесы, кроме исторических хроник, либо про богатую, либо про бедную невесту. Во многих пьесах у персонажей так или иначе проблемы из-за алкоголя.
  • Постановочный почерк Марка Захарова (1933—2019), и в театре, и на телевидении (но и там всё очень театрально), и в кино (где получается, по словам одного критика, «Кино-Театр»):
    • вывих мозга, всевозможные «режиссёрские штучки»;
    • пародийные вставки про «разложение со вкусом»;
    • вообще особые вставные номера, которые порой, казалось бы, ни к селу ни к городу (например, что это за слуги/охранники/бандиты в саду графа Альмавивы, один из которых имитирует крик ночной птицы, а другой, задолбавшись этим, вырубает имитатора здоровенной дубиной?!);
    • герой-трикстер, который тарахтит, как пулемёт;
    • вставные вокальные и/или танцевальные номера «около темы», которые порой неслабо так давят на психику; и если песни — то чаще всего на стихи Юлия Черсановича Кима;
    • вообще постмодернистская стилистика «коллажа», солянка из отсылок, с периодическим вкраплением бонусов для гениев;
    • повсеместные отсылки к стилистике комедии дель арте;
    • особенным образом поданная эксцентрика (например, глубокомысленно и аллегорически сказав «Зима будет долгой», шварцевский архивариус Шарлемань вполне может вдруг напялить себе на голову ондатровую зимнюю шапку конца XX века; или граф Альмавива, крикнув супруге «Я выломаю вашу дверь… нет, я взорву её!», действительно закладывает под дверь динамит, это в восемнадцатом-то веке!);
    • остраннение происходящего, «обляпывание его условностью», отчего происходит некоторый уход от формального психологического правдоподобия — действо превращается в «петрушечное шоу», где всего много и «всё чересчур»;
    • «обсасывание со всех сторон» классического текста инсценируемого/экранизируемого произведения, извлечение из него всего, чего только можно; порой — и текстовые отсебятины (или поощрение таковых у актёров);
    • как правило, либо депрессивные/беспокоящие (иль хотя бы «медитативные») сцены, либо уж саркастическая сатиричность (в последнюю иногда втискиваются политические «натебейки» — взять хоть лжевеликана Глюма, который, выпивая с «представителями простого народа», возглашает «НАМ НУЖНЫ ГЕРОИ!», или, скажем, вескую фразу одного из горожан о Драконе: «Он навёл порядок!»);
    • и — сексуальные темы, СЕКСУАЛЬНЫЕ ТЕМЫ!!!! Насчёт захаровской «сексуальной озабоченности» даже появлялись текстовые пародии в журнале «Крокодил» и на 16-й (юмористической) полосе «Литературной газеты». Да что там говорить, он даже родную дочь снял в фильме топлесс, и это в советские (пусть и перестроечные) времена.

Литература[править]

Русскоязычная[править]

  • Александр Сергеевич Пушкин — главный писатель направления романтизма и отчасти подражатель лорду Байрону.
  • Михаил Юрьевич Лермонтов — меланхоличные романы и стихи, в которых рефреном звучит мотив одиночества. Байроничность — во все… ну, во многие поля.
  • Николай Васильевич Гоголь — пишет в основном комедии и сатиру. Бафосные имена, смакуемый и при этом немного остраняемый быт, «психологичность с лёгким уклоном в балаган»… вообще, сей классик местами напоминает собою «Хармса XIX века» (как, опять же местами, и Ф. М. Достоевский). Вдобавок «певец Миргорода» любит лирические/философские отступления, которые мало чем связаны с происходящим в главе. А еще он описывает нечисть, много нечисти!
  • Лев Николаевич Толстой пишет километры текста. описывая в чрезмерных подробностях каждую мелкую деталь. Отсюда огромный размах страниц. А ещё у него очень много персонажей и куча философских отступлений.
  • Фёдор Михайлович Достоевский пишет чернуху о жизни бедных граждан Петербурга. Лёгкий вывих мозга героя прогрессирует и приводит его непосредственно в дурдом или чаще — к преступлению, а потом в дурдом.
  • Иван Лажечников — пышный и красивый слог с упором на причастные и деепричастные обороты, а также метафоры. В центре трёх самых знаменитых романов — сильный духом и телом человек, героически противостоящий своим врагам, среди которых обязательно будет полное чудовище (а то и не одно). Патриотизм, дружба и честь возведены в абсолют. Ради большего сопереживания протагонисту можно пойти на ужасную фальсификацию реальных событий. Хороший плохой конец должен быть обязательно. Также автор был ярым поклонником Петра I и превозносил его до небес, выводя образцом искусного, крутого и доброго короля.
  • Лидия Чарская же! Большинство произведений, особенно ранних, характеризуются полным незнанием матчасти. Автор не в ладах с биологией, географией, этнологией, историей и пр. Ранние повести заштампованы до предела, поздние постепенно накапливают деконструкцию и становятся самобытнее.
    • Чарская не Чарская без драматической болезни. Лидируют чахотка (реальный бич той эпохи) и оспа, которой переболела в детстве сама писательница.
  • В. Маяковский — разрыв строк «лесенкой», часто ритм можно разглядеть только с лупой. Или — медленно прочитав вслух.
    • Р. Рождественский часто писал похоже, но всё-таки явным размером, хотя и расшатанным.
  • И. Северянин: в 95 % стихов — стремление к почти «песенному» ритму стихов, обилие новых на тот момент слов, особенно начинающихся на букву «Э» — ради эффекта новизны (футурист, как-никак), но главное — лютая, адская, термоядерная ирония (и самоирония!) в каждой строке.
  • М. Цветаева — в поздних стихах — тире — было больше, чем остальных — знаков препинания.
  • Андрей Платонович Платонов — своеобразный язык, изобилующий канцеляризмами; главный герой — зачастую талантливый механик, инженер, изобретатель; действие разворачивается в сельской местности в период военного коммунизма, НЭПа или «Великого Перелома»; в избытке чернушных реалий и натурализма.
  • Иван Антонович Ефремов — это философический угар, культ Женщины и Красоты, Мудрость Востока.
  • Евгений Евтушенко — склонность к (псевдо)афоризмам, определениям (X — это Y).
  • Василь Быков. Всегда про войну (даже если первая глава была про коллективизацию). Конец всегда плохой (герои либо гибнут, либо, как в «Третьей ракете», окажутся под трибуналом).
  • Софья Прокофьева была ба-альшой любительницей «детского фэнтези», не особо заморачиваясь над типажами персонажей, в нём участвующих. Самый объёмный её труд — цикл повестей «Все приключения Белоснежки» — стал просто сундуком со штампами:
    • Мессия (зачастую инженю и друг всему живому) с синдромом хронического героизма, которую (да-да, это всегда девочка или девушка!) хлебом не корми — дай кого-нибудь из беды выручить. В детстве была маленьким ангелом (а может, и сейчас осталась, если это ребёнок). Заботясь о других, иногда забывает (и забивает) о себе, но у неё есть верные друзья-животные, а уж они-то встанут за неё горой.
      • Один из этих животных — любящий поесть мышонок, у которого любимая тётушка — королева его народа.
    • Добрый король, дрыхнущий днями напролёт. В политику особо не вмешивается — разве что в молодости. Имеет под боком любимого пажа, которому велит подать себе кубок вина в каждой главе своего появления.
    • Прекрасный принц и рыцарь в сияющих доспехах без страха и упрёка — возлюбленный или муж главной героини. Принцем может и не быть, но благородным быть обязан.
    • Шкажошные шушества с добрыми (не всегда) намерениями. Могут быть как приятелями героини, так и врагами.
    • Злая королева-волшебница, завистница и/или ненавистница героини, причём зачастую из-за её красоты или помехи планам, но никогда — из ревности. Нередко даются намёки, что когда-то она спуталась с тёмными силами и расплатилась за это «бессмертной душой» ©. Могущественна и грозна, при этом всегда терпит крах, и неважно, из-за чего. В распоряжении у неё подручные-люди или животные, как у врагов. Позиционируется автором как полное чудовище, а на деле имеем бедную великолепную мерзавку. Как вариант, это может быть мужчина — почему бы и нет?
    • По любому сеттингу (большинство коих похожи друг на друга как две капли) просто толпами разгуливают самоуверенные мерзавчики, псевдомилые злодеи и молодцы против овец. В одних случаях это местные «буржуины», угнетающие честное простонародье; в других — приспешники главгада, хотя одно другому почти никогда не мешает.
  • Владислав Петрович Крапивин:
  • Его эпигон и последователь, а позднее соперник Олег Верещагин:
  • Александр Афанасьев: если речь идёт о ранних книгах, то в наличии много исторических и политологических справок, заботливо выделенных курсивом («Противостояние/Наступление/Силовой вариант», «Обратный пал»), если о творчестве в целом — флэшбеков, названных «Ретроспектива» или «Картинки из прошлого», даже книги, написанные от первого лица («Эра джихада», «Ликвидатор», «Линия разлома») содержат вставки с описанием от третьего лица. А также исламские террористы, за которыми вечно кто-то стоит, и предельно лёгкий ядерный терроризм из рубрики «банда басмачей спёрла ядерную бомбу и взорвала город».
  • Борис Акунин:
    • Многочисленные отсылки к классической литературе (прежде всего русской, но и зарубежной тоже уделяется внимание).
    • Обилие элементов из японской культуры, нередки персонажи-японцы.
    • Обязательно что-нибудь (кто-нибудь) английское.
    • Любовные линии обязательно трагические и с плохим концом (исключение — пара Николас-Алтын).
    • Крючки для читателей: множество деталек, известных читателю и прогрессивному протагонисту, но не отсталым обывателям в романе: отпечатки пальцев уникальны, евреи не режут христианских младенцев, за автомобилями будущее, и т. д., и т. п.
    • Смешные особенности речи: акценты, дефекты и т. п. (Акунин сам признавался в интервью, что ему всегда нравились заики, и когда он был маленьким, сам пробовал стать заикой) Эраст Фандорин заикается, ассистент Фандорина Маса говорит по-русски со смешным японским акцентом, возлюбленная рассказчика из «Коронации» француженка Эмилия Деклик картавит и говорит на ломаном русском языке, пророк Эммануил/Мануйла из романа «Пелагия и красный петух» тоже смешно картавит и любит вставлять в речь заумные слова… И это не считая кучи персонажей второго плана: японец Гинтаро Аоно из «Левиафана» (акцент), барон фон Штайниц из «Смерти Ахиллеса» (не выговаривает «л»), Болеслав Ружевич по прозвищу Цукерчек из «Куда ж нам плыть» (заикается). Автор правки вплоть до последней книги был уверен, что одна из фандоринских девушек (возможно, даже Та Самая, которая родила от него сына) тоже будет с каким-нибудь дефектом речи или акцентом.
    • Неполиткорректный мерзавчик обязательно получит по щщам всерьёз — и скорее от главгада и со смертельным исходом.
  • Андрей Круз — Оружейное порно в форсированном режиме.
  • Фёдор Березин — то же самое, что у Круза, только вместо пистолетов и автоматов — игрушки покрупнее: танки, самолёты, радары, ракеты, ядерное оружие. И если смачное описание громадного танка можно встретить и у многих других писателей, то радиоэлектронная борьба между радаром и самолётом, описанная как авантюрный поединок между сыщиком и преступником — ноу-хау автора. Березин, как-никак, в ПВО служил. А ещё — философские отступления по делу и не по делу, много-много философских отступлений, даже в разгар боя.
  • Ученик Березина Георгий Полеводов aka Георгий Савицкий, получивший на этой вики персональною страничку — шизотех, ура-патриотизм и украинские националисты на подтанцовке врагов России, до предела примитивные тексты с отсутствием внятной логики повествования.
  • Творчество Дарьи Донцовой — глупенькая героиня, бегающая и собирающая улики, километры разговоров и гигалитры семейных тайн из жизни советской номенклатуры, и знакомый следователь, объясняющий всё в конце. Причём обычно речь идёт о двух сериях преступлений, не связанных друг с другом, которые герои-сыщики соединяют воедино и, в результате, зачастую попадают впросак. Потерпевший, особенно под конец, обычно, вызывает не больше сочувствия, чем убийца. Еще у большинства героинь редкие имена, и они постоянно влипают в глупые ситуации, водят машину — обязательно маленькую — и разрешают проблемы многочисленной неродной родни. Что характерно, героини часто бывают остроумными и ироничными в повседневной жизни, но неизменно тупят в расследованиях, и по мнению автора правки, семейные драмы получаются лучше детективов. Также обязательно присутствует, как минимум, одна провинциалка, вышедшая замуж ради московской прописки, и минимум одна идише мамэ. Обязательно фигурируют депрессивные, вымирающие деревни и городки Подмосковья, а также провинциалы и провинциалки, приехавшие покорять столицу и заключившие брак ради московской прописки. Приблизительно треть произведения — описание того, что делают собаки главной героини. Ах, да, собаки в повествовании почти обязательны, иногда присутствуют и другие животные. Проделки животных, как правило и наводят героиню на след. Человек, не любящий собак, даже просто моющий руки после общения с ними, и есть главный преступник.
    • Конкретно в серии про Ивана Подушкина — злодей либо старый друг семьи, либо наниматель.
    • Чем дальше, тем чаще оказывается, что убийца много лет назад убил кого-то и притворился им, сменив внешность или подделав документы.
    • У первых трех протагонисток, как на подбор, большая семья, в которой не сразу понимаешь, кто кому кем приходится, большой дом/квартира заковыристой планировки и куча домашних животных. С тремя последующими автор попыталась отойти от штампа, но у них дома все равно постоянно кто-то тусит и создает суматоху.
    • Автор обожает троп Супруг-рецидивист.
    • И троп Непризнанный гений.
    • Одно время автор любила экзотические орудия убийства (неведомое излучение, никому не известный яд, незарегистрированное лекарство или даже стук спиц, сбивающий сердце с ритма).
    • Второстепенные персонажи очень часто носят двусложные фамилии на -кин: Горкин, Гришкин, Ласкин, Маркин, Галкин, Палкин, Малкин, Чалкин и Залкинд. А еще Донцова любит сокращения имен по английскому типу, на -и, типа Гортензия — Горти.
  • М. и С. Дяченко — постоянный роман мая с декабрём в качестве основной пары героев, и только в одном случае «декабрь» — женщина. Неудивительно, сами авторы — живая иллюстрация этого тропа. Большое внимание уделяется психологической составляющей (С. Дяченко по профессии психиатр).
  • Дмитрий Емец — сюжетно важный древний артефакт, вокруг поиска которого строится весь сюжет. Повествование ведётся от лица нескольких людей, причём главный герой может быть задвинут на второй план. Дикая болтливость второстепенных героев и подростковый, часто черноватый юмор. Мрачные описания нечисти в лучших традициях настоящих русских сказок.
    • Как и у Акунина, в обилии представлены дефекты речи и другие речевые особенности: Жанна Аббатикова из «Тани Гроттер» глотает согласные, Эльза Керкинитида Флора Цахес (Шмыгалка) из «Мефодия Буслаева» шепелявит, Прасковья из того же МБ вообще полунемая и изъясняется нечленораздельными звуками. Также многие персонажи имеют любимые словечки и присказки: «Мамочка моя бабуся» Баб-Ягуна («Таня Гроттер»), «Спорим, что» Насти (пассии ГГ из книги «Гроб на колёсиках» aka «Ягге и магия Вуду»), «Раз-два, моментально» инопланетянина Флюка («Инопланетянин из бутылки»).
    • Если фантастическое оружие, то обязательно молекулярный распылитель, еще часто встречается энергомёт. Связь в космосе строго по лазеропередатчику.
    • Злодеи в фантастических сеттингах часто жестокие, но при этом жалкие и трусливые тираны.
    • Любит команды второплановых персонажей из героя, силача и трикстера, служащего разрядкой смехом. Навскидку сразу вспоминается команда рейдера из дилогии про компьютер звездной империи (капитан Гугль — герой, ящеры Хрюк и Драгль — силачи, морх — трикстер) и экипаж «Звездного странника» из одноименного цикла (капитан Крокс — герой, боевой робот Грохотун — силач, попугай — трикстер).
    • Автор православный, поэтому в произведениях (особенно в циклах про Мефодия Буслаева и про Школу Ныряльщиков) часто встречаются философские рассуждения про добро и зло и про спасение души, весьма оригинально сочетающиеся с эстетикой подросткового «хулиганского фэнтези».
  • Вера Камша: обязательно выяснится, что историю пишут победители. Педаль тропа А он вовсе не такой будет выжата в асфальт.
  • Николай Леонов часто давал своим персонажам фамилии, оканчивающиеся на -ин. Качалин, Крупин, Крутин, Шутин — всех не перечтёшь. Откройте любую книгу Леонова — там почти гарантированно будут такие фамилии.
    • Ещё он любил иногда дать персонажу фамилию человека, с которым имел дело в реальной жизни (иногда — слегка исказив). Так в его книгах появились Аблынин (в честь режиссёра Бориса Аблынина), Жеволуб (sic! в честь режиссёра Виктора Живолуба), и т. п.
  • Ещё бывший психиатр: Сергей Лукьяненко.
    • Каждый галстук — с «виндзорским узлом» (один из стереотипов книг Яна Флеминга гласит, что обычно его носят тщеславные и грубые люди), каждая бабка — сварлива, каждый подросток — самоуверен и прыщав.
      • Каждый подросток? А как насчёт Ромки из дайверской трилогии? А он, во-первых, персонаж второстепенный, а во-вторых, если и в жизни гамбургерами питается, то тоже наверняка имеет проблемы с кожей.
      • В реальной жизни 95 % подростков в большей или меньшей степени страдают от акне; около 3 % взрослых мужчин не способны завязать галстук вообще никак, 2 % знают два и более способов, остальные вяжут «виндзорку». Но в художественной прозе повторять «виндзорский узел» — как напоминать читателю, что большинство современных мужчин носят под брюками нижнее бельё!
    • Все герои второго плана — многостаночники! Кочуют из романа в роман — по всем писаниям плодовитого автора.
    • Сюжеты произведений — с мелкими вариациями — технически одинаковы: (1) во попал! (2) крутею, (3) ещё крутею, (4) самый крутой, (5) меня подставили, (6) а я всё равно побеждаю главгада, (7) между «быть дальше крутым» и «стать простым обывателем», в духовных муках выбираю, естественно, второе!
    • И, опять же свет недобрый, а тьма незлая.
    • В очень многих книгах Лукьяненко присутствует: 1) Секс; 2) С несовершеннолетними; 3) У воды. Выберите два пункта или все три. Точно попадают: Рыцари сорока островов, Мальчик и тьма, Не время для драконов, Линия грез, Дневной дозор — только то, что автор правки вспомнил навскидку.
    • Девочки-подростки с «не оформившейся, угловатой фигурой».
    • Открытый финал практически в каждом произведении.
  • Сергей Мусаниф. Главный герой часто военный (или близкое к нему амплуа), причём хороший военный, обычно реагирующий на любую ситуацию лучше штатских и в жизни в целом понимающий больше их. А если не военный изначально, то становится им по ходу сюжета — жизнь заставляет. У главного героя бывают проблемы в интимной сфере: или он поздний девственник, или ему по каким-то причинам приходится воздерживаться от секса ненормально долго, или он терпит в нём фиаско. Главные героини почти все — бой-бабы, сильные, умные, волевые женщины, часто с тяжёлой судьбой. Среди хотя бы минимально важных героев никогда не бывает детей. Важные герои могут ВНЕЗАПНО умереть, даже если книга юмористическая, а уж если серьёзная… то это почти неизбежно. Неважно, фантастика или фэнтези, но значимое место в сюжете часто занимают империи или хотя бы королевства и связанные с ними тропы. Неважно, фантастика или фэнтези, герои часто употребляют умеренный молодежный сленг конца XX века, даже если это не очень уместно. Также автор считает, что слово «сказал» в синонимах не нуждается.
  • Антон Орлов — фантастика или фэнтези, практически всегда без битв (автор — женщина), но с интригами и приключениями. Как минимум один персонаж будет бисексуальным, ещё один — склонным к промискуитету, и, как правило, это положительные персонажи (но есть варианты). Обязательно будет эстет или целая раса (и не факт, что они будут в числе положительных персонажей). Будет один яркий, но крайне неоднозначный персонаж. Ещё один будет мерзким до гадливости — и он почти гарантированно не будет главгадом или его подручным, скорее, будет действовать как независимая деструктивная стихия. Будет крутой определённого типажа: отважный, сильный телом и характером мужчина — искатель приключений, космонавт или страховой инспектор[2], но в лучшем случае, он окажется персонажем второстепенным, а чаще — эпизодическим (только Мартину Пааду довелось побывать протагонистом). Протагонист как минимум однажды проявит вопиющую роковую недальновидность.
  • Ник Перумов — пафос, некромантия; маги регулярно «как будто из последних сил» колдуют некую страшную и опасную для их здоровья «волшбу», но обычно ничего реально с ними не случается; периодические попытки сделать героев выразительными с помощью неуклюжего сквернословия в стиле «младший научный сотрудник впервые в жизни скандалит»; периодическое бессмысленное заимствование имён из чужих книг; много односложных диалогов; недобрый свет, незлая тьма в режиме педаль в асфальт, романтические линии обычно рудиментарны, секса нет. Любимые фразы: «Уроки имярека не пропали даром» (встречается во многих произведениях, в некоторых — по три раза и чаще), «Добрались без происшествий», у разнообразных страшилищ всегда «многосуставчатые лапы», потусторонние сущности всегда серы, и днём, и в полной темноте. Также имеется боевая пара из мегакрутого взрослого мужчины и его юной, но ненамного менее крутой спутницы. А ещё его магия любит вспыхивать, сгорать, распадаться в прах и превращаться в ничто. Например, при попадании в волшебный щит снаряды вспыхивают и превращаются в пепел.
  • Чигиринская: Япония, персонажи и элементы культуры оттуда. Спецслужбы и их интриги. Хорошие христиане и их плохие идейные враги.
  • Сергей Минаев — повествование от первого лица, множество упоминаний европейских торговых марок и иностранных песен на языке оригинала, частое употребление наркотиков персонажами. По мере действия книги грань между воображением главного героя и реальностью стирается, и в конце он полностью теряет связь с ней.
  • Александр Бушков — что герои, что злодеи обычно прикидываются шлангами или напяливают дурацкий колпак. А ещё регулярно всё оказывается не так как на самом деле.
    • Конкретно главные герои Бушкова имеют невероятный успех у женщин. Стоит им встретить эффектную даму, как неизбежен жаркий секс без обязательств. В главной серии автора «Сварог» это приелось настолько, что в последних книгах героя омоногамили. Правда, это не значит, что он никогда не изменяет своей супруге… но теперь секс с посторонними дамами — только когда очень нужно для дела.
    • Очень частый сюжетный ход: некий довольно заурядный человек случайно получает огромные (даже сверхъестественные, если речь идёт о фантастике) возможности и в результате постепенно сходит с ума от скуки и вседозволенности.
  • Юрий Нестеренко — секс — это плохо, люди — сволочи, мизантропия во все поля почти в каждом произведении.
  • Тандем Евгения Войскунского и Исая Лукодьянова — один из заметных персонажей (если речь идёт о романе) или даже главный герой (если речь идёт о повести) из принципа оставляет (или уже оставил) важную для него деятельность к большому удивлению друзей и коллег.
  • Александр Рудазов — очень проработанный мир. Детальные описания географии и культур, используются местные выражения и меры длины (разные в каждом месте). Очень детальные описания магии и прочих метафизических процессов, а также строения души[3]. Общая легкость повествования — даже если пару страниц назад происходили каннибализм и изнасилование — из-за которой издатели причислили книги к «юмористическому фэнтези». Богатейшая россыпь аллюзий, поклонов великим[4], бонусов для современников, земляков, фанатов и гениев. Регулярный зигзаг, когда то, что казалось деконструкцией, оборачивается её полной противоположностью. Характерные типажи персонажей:
  • Роман Злотников — запредельно крутой герой, чью крутость автор долго и со вкусом обосновывает. Протагонист почти всегда совмещает таланты полководца и крутого бойца[5] (иногда еще и политика, до кучи), а также применяет их, командуя каким-нибудь подразделением и постепенно продвигаясь все выше в армейской иерархии. Женщина протагониста — всегда верная боевая подруга, готовая поддержать мужа морально и не слишком уступающая ему талантами лидера и организатора. Много рассуждений о чести, долге, аристократии, о том, насколько необходимо любой стране дворянское сословие, и как плохо становится, когда к власти приходит плебс, чуждый благородства. Если сеттинге возможно существование Российской империи, она там будет. Если нет — будет другая Империя, сравнимая по создаваемому пафосу и аристократичности.
  • Владимир Сорокин  — за утомительно подробно выписанными стилистическими изысками всегда скрывается один и тот же сюжет с одним и тем же твистом. Который прекрасно известен любому, кто читал рассказ Ширли Джексон «Лотерея».
  • Сергей Иванов из раза в раз оперирует одними и теми же приёмами и персонажами, причём даже не скрывает этого, рассуждая (устами персонажей) об «параллельных отражениях реальности» и прочих высоких материях. Автора немного извиняет то, что пишет он всего два с половиной цикла, но боги мои, раз за разом:
    • Главный герой круче всех. Чаще всего — одновременно воин и маг, причём единственный на обозримом пространстве (по крайней мере, среди положительных героев). При этом крайне миролюбив, и даже последнему злодею предлагает решить конфликт добром… а когда тот не соглашается, без сомнений или колебаний рубит его в капусту. Вообще, крайне отстранён от происходящего — вроде бы что-то переживает, но на его действиях это никак не сказывается, сюжет на первом месте.
    • Сюжет. Обычно прям как рельса и прост как три рубля — главный герой ищет/защищает/спасает девушку-макгаффин, постепенно сталкиваясь со всё более и более сильными противниками и освобождая некое место от тиранического правления сверхъестественного Зла. Периодически автор для направления героя в нужную локацию подбрасывает ему рояль в виде «мистического озарения» или «узлового момента Судьбы».
    • Герою помогают: напарник-силач (воин, но не маг) и прекрасная ведьма, не любящая обувь, а чаще всего и одежду. Изредка попадается умник в качестве небоевого товарища. Могут приключаться вместе с героем, могут находиться в отдалении, могут разрастаться до целой команды, но никаких других типажей среди положительных персонажей не будет.
    • Много секса, у обеих сторон. Злодеи с его помощью порабощают жертвы, положительные персонажи — заряжаются друг от друга энергией, когда требуется особо мощное колдунство. Педаль в асфальт — в книге «Железный зверь», когда герои занимаются сексом прямо внутри доспеха. Во время боя.
    • Философический угар во все поля. Вкратце — СССР, авторитаризм и церковь это плохо, ведьмы, сексуальность и свободное творчество — хорошо. Если в начале книги/цикла ещё могут встречаться неоднозначные персонажи и альтернативные позиции, то чем ближе к концу, тем более мир становится чёрно-белым.
    • Изрядное количество неологизмов, причём употребляемых сразу всеми персонажами, как будто они заранее договорились о замене синонимов на эти самые неологизмы.
  • Виктор Пелевин — думаете, мухоморы и ЛСД? А вот и не угадали, наркотики у него в книгах вовсе не являются центральной темой. Главные штампы у него — оголтелая пропаганда буддизма (открытая и завуалированная) и пассивный протагонист, перед которым приоткрывают маскарад, после чего он вместо того, чтобы ужаснуться происходящему, принимает все как данное, пытается получше устроиться или тупо плывёт по волнам, в лучшем случае пытаясь поподробнее разузнать о мироустройстве. Также некая могущественная структура пытается взять героя на службу, но тот отбрыкивается.
    • Почти все ранние повести — ремейки первой части «Чайки по имени Джонатан Лингвистон» в разных антуражах. В конце Чайка пробуждается от иллюзии, обретает Силу… И неясно, что будет дальше.
  • Андрей Ливадный — космопанк во все поля, философские рассуждения про войну и искусственный интеллект, протагонист зачастую ученый либо человек прошедший спецподготовку нередко встречается подлое эхо войны и детальное описание ПТСР.
  • Василий Головачёв — культурные отсылки на индуизм, лихая боёвка и персонажи Мэри-Сью. В последних книгах Уже не торт.
  • Леонид Влодавец: криминальные боевики и детские страшилки, в последних обязательно бесславные девяностые, хитрый план тёмных сил по порабощению мира, юный герой, становящийся марионеткой в руках демонов и их слуг, получая в награду сверхспособности, которыми в итоге распоряжается или крайне криво, или всё равно с какими-то неприятными побочными эффектами, и в самом конце голос какого-то святого, доброго волшебника или лично Бога, спасающий положение в последний момент. Иногда возможны повороты, где за душу героя соперничают сразу несколько тёмных сил. Иногда злодеев (Великого Некромансера, ведьму Трясучку или рыцарей-драконитов) становится даже немного жалко.
  • Кир Булычев любил находить обыденное в необычном и наоборот. И щеголял своими профессиональными знаниями историка. И порой бравировал демонстративным цинизмом и/или сарказмом (иронией), авторским и/или персонажей. И описывал злодеев либо пародийно, либо так, что кровь стыла в жилах (от, казалось бы, довольно обычных их фраз и поступков), либо и то и другое разом; «злодей — опасное ничтожество» — это фирменная фишка Булычева. И заставлял злодеев или козлов разговаривать нарочито грубо: «жрать» вместо «принимать пищу», «сдох» вместо «умер» и т. п. И не любил армейских командиров, часто выводил генералов или старших офицеров в виде сатирических фигур. И склонен был изображать потешных роботов и/или чудаковатых инопланетян. И любил имя Жан, а также сочетания диковинного имени и обыденной (а то и бафосной) фамилии. И во взрослых произведениях демонстрировал некоторую «как бы сексуальную озабоченность». И/или политическую (когда стало можно, т. е. после краха СССР). И был явно неравнодушен к женским парикам. То и дело у него какая-нибудь героиня (главная, значительная либо эпизодическая) то снимает, то надевает, то носит, то примеряет парик, то вдруг предстаёт без него, то теряет его, и т. п. И ещё один пунктик (особенно часто и назойливо — в поздних книгах): героиня, а несколько реже и герой, предстаёт в голом виде.
  • Андрей Земляной: мерисьюшный герой и СССР и Российская империя всех нагнут. Иногда в союзе.
  • Дина Рубина интересуется темой умерших близких и воссоединения после смерти. Так или иначе эта тема затронута в книгах «Почерк Леонардо», «Белая голубка Кордовы», «Вот идёт Мессия!».
  • Сергей Тармашев. Русские (но обязательно отринувшие наносную шелуху цивилизации вплоть до язычества) — безоговорочно крутые, добрые, мудрые, а потому все, что делают, делают во благо (даже если это убийство тысяч человек, которое совершают, предварительно протащив героя до финала). Американцы — бездушные потребители и любители стрелять без раздумий, в которых одни лишь реднеки достойны минимального внимания и уважения, если желают хотя бы приблизиться к Расичам. Евреи — поголовно злобные хитрые интриганы, вертящие всеми для собственной выгоды и кошелька. Семитские народы Кавказа — сплошь далеко не умные личности, порой и вовсе изображаемые в форме деградировавших дикарей-каннибалов (цикл «Холод»). При этом главный герой в половине случаев — лишь ноющий за свою шкуру балласт, тень настоящего крутого мачо-Расича, в финале неизбежно погибающий по собственной глупости или потому что недостоин.
  • Илья Деревянко — практически любой положительный герой в той или иной мере обладает следующим набором качеств: «правильное» происхождение, опыт работы в каком-нибудь подразделении спецназа, глубокая убеждённая религиозность, «нордический» характер и абсолютная нетерпимость и беспощадность к врагам Рейха Руси Православной. Злодеи представляют собой на выбор следующие типажи: посконные братки, отмороженно-злобные чеченцы, гаденькие либералы-оппозиционеры (причём, скорее всего, ещё и с подозрительными фамилиями/родословными) либо демоны/одержимые демонами.

На других языках[править]

  • Ярослав Гашек: пастыри нерадивые, офицеры отмороженные, богатеи бездушные, монархи никчёмные, простые люди смешные, и всё это вместе так грубо, что уже смешно.
  • Амброз Бирс: повсеместно в основе рассказов стоят то твисты имени его, то страх смерти в целом и мертвецов в частности.
  • Антуан де Сент-Экзюпери — главный герой/рассказчик почти всегда лётчик. Пространные рассуждения на тему любви к человеку, уважения мужества и презрения к мещанству. Концепция абстрактного бога с отрицанием религии. Два географических образа на грани антропоморфной персонификации, проходящие через все творчество: мужественная Сахара и женственная Аргентина.
  • Толкин — героев его произведений как минимум дважды спасает либо прибытие кавалерии, либо бог из машины. Также все его книги отличаются невероятной степенью проработанности мира и прекрасным изысканным языком (профессор лингвистики, как-никак).
  • «Урсула Ле Гуин? Это у которой в каждой книге изрядная часть действия происходит в сумерках на воде или в сумерках у воды?..» (с) мать автора правки
    • А еще для мадам Урсулы была характерна гендерная и социально-семейная революционность — особенно по меркам тех времён, в которые сочинялись и выпускались эти романы. Лесбиянки, бисексуалки, феминистки, необычные модели семьи и/или общества — это у неё то и дело встречалось.
  • Терри Пратчетт — деконструкция всего и вся; подсветка всех встречающихся тропов; шутки, построенные на искажениях слов, ошибки нарочно (впрочем, последнее типично для английского юмора). И сноски, сноски, сноски. Пратчеттовские сноски стали настолько популярны, что теперь любая шутка в сноске воспринимается как вдохновлённая ими.
  • Творчество Джоан Роулинг. Любимый твист автора — плохой персонаж прячется в личине хорошего персонажа и в самом конце его разоблачают (а изгой, которого все избегают и отвергают, окажется лучше, чем о нём думали, но, как правило, другие персонажи осознают это слишком поздно). Социальная проблематика тоже есть — семейное насилие на детьми, травля и политическая сатира, автор не любит чиновников. Их мало кто любит, но Роулинг не любит с особым смаком.
  • Лавкрафт — создал свои ужасы с чужеродными чудовищами и породил целое направление фантастики.
    • Характерные особенности произведений Лавкрафта: старомодный и многословный стиль; любовь к истории и краеведению; мало диалогов, но много цитирования текстов, документов и дневниковых записей; мотивы страха перед вселенной, дурной наследственностью и вырождением; асексуальность… ах да, и белый расизм конечно же.
  • Детективы[6] Джеймса Хедли Чейза состоят из авторских штампов чуть менее, чем полностью. В любом его произведении с вероятностью 99 % будут: главгерой среднего возраста — слегка хамоватый циник, зачастую умеющий неплохо драться и стрелять (в дополнение к последнему зачастую прилагается некий «пистолет тридцать восьмого калибра»; конкретная модель, как правило, не указывается) и постоянно глушащий виски; одна или несколько красивых девушек (иногда временная подружка главгероя, с которой он знакомится по ходу произведения), трагически погибающая за кадром от рук злодеев; недружелюбные, часто туповатые и ещё чаще продажные менты, чинящие помехи главгерою и в ходе кульминации нередко открывающие охоту на него; не менее недружелюбные, туповатые и мешающиеся под ногами гангстеры, зачастую работающие на мафиозного босса, который тоже редкостный засранец, но на самом деле не имеет отношения к расследуемому преступлению. Главзлодеем же зачастую оказывается такой персонаж, о существовании которого невнимательный читатель может успешно забыть к моменту развязки[7]. Также наблюдается сходство в конструкции большинства сюжетов: поначалу расследуемое преступление кажется банальным или даже вовсе бессмысленным, но потом оказывается, что оно является частью грандиозной аферы.
  • Дик Фрэнсис. Герой — между 30 и 40, частичный или полный сирота, обязательно имеет отношение к конному спорту. Рассказ идет всегда от первого лица. В кульминационной сцене герой обязательно выгребет неиллюзорных люлей. Злодей обязательно имеет садистские наклонности. Преступная организация злодея, если таковая имеется, состоит из 5-7 человек, не больше.
  • Стивен Кинг — события в маленьком городке штата Мэн, обязательный персонаж-алкоголик, «на тебе!» в сторону религиозного фундаментализма и много чего ещё. Ностальгирующий Критик даже придумал игру по этому поводу.
    • И умные детишки, зачастую умнее, добрее и всячески эффективнее взрослых. Нередко с паранормальными способностями.
    • Предыстория и описание персонажа, даже если он второстепенный, может занимать целую главу.
  • Ричард Лаймон — маньяки, жаркий секс, фансервис, беготня голышом, описания еды, от которого текут слюнки и дух приключений. А ещё он любит такие тропы как Вечная загадка, Неизвестность пугает больше, Непонятно — значит страшно, А это уже другая история и Момент губастого аллигатора.
  • Ёсики Танака. Сражения эпических масштабов, в ходе которых умереть может каждый, и изысканный пафосный язык, почти как у Толкина (в английском переводе, увы, особенность утрачена).
    • «Почти как у Толкина» — все-таки немного неверно. Толкин был большой пурист и старательно вычищал «Властелин Колец» от слишком уж явных латинизмов, эллинизмов и даже норманнизмов (поскольку действие происходит в легендарную эпоху Земли, задолго до формирования эллинской, римской и норманнской культур, но во времена раннего расцвета вымышленных/реконструированных пра-кельтской и пра-саксонской). В переписке есть место, где Дж. Р. Р. долго сокрушался, что может описать щит Моргота только норманнским словом, за отсутствием английского аналога. У Танаки же напротив, текст преизобилует неяпонской лексикой — преимущественно китайского происхождения, хотя много и англицизмов (научная фантастика все-таки). При этом Танака не собирается упрощать читателю (и переводчику) жизнь и не придерживается рамок иероглифического минимума, который преподают в школе. Ты не опознаёшь половины иероглифов на странице? Сам себе Буратино.
  • Брайан Джейкс — серия Рэдволл, постоянно легендарный предок, постоянно гурман-порно (подробнейшие описания еды), постоянно похожие описания битв, похожие приключения (лес, море, пропасть, лесной, водный, подземный народ, нужное подставить), постоянно амплуа-силач, умник, герой, злодеи часто погибают от несчастного случая. Практически каждая книга рассказывает о том, как жители аббатства отражают атаки хищников, которые, прослышав о богатстве и мощи Рэдволла, стараются его захватить или каким-то образом навредить. При этом серия насыщена интересными поворотами и разнообразием сюжетных линий. Особой отличительной чертой является тот факт, что во многих книгах встречаются загадки и тайны, которые пытаются понять герои. Часто в качестве помощника в трудные времена рэдволльцам является дух Мартина Воителя, чтобы указать им путь решения проблем.
  • Роджер Желязны. Главный герой — маг или бессмертное существо в человеческом облике, зачастую живущее на два мира — мир магии и мир науки (Земля или её аналог). Мог вырасти в научном мире и открыть своё происхождение, мог жить в научном мире с амнезией. Путешествие между мирами напоминает наркотический трип.
  • Жан-Кристоф Гранже. Много крови и насилия, полные чудовища в качестве злодеев, отсутствие хэппи-энда, напряженная, но запутанная до полного неправдоподобия фабула. Множество национальных стереотипов (араб — террорист, русский — коммунист, турок — потный торгаш, израильтянин — крутой вояка и т. п.).
  • Дин Кунц. Чёрно-белая мораль. Золотистые ретриверы, тысячи их. Протагонист — мужчина средних лет, вдовец либо холостяк. Также присутствует женщина, которая сама не понимает насколько красива; она в разводе, хочет любви, но боится обжечься. Крайне сообразительные дети. Социопат, имеющий доступ к американской военной машине. Нередко одновременно действует сверхъестественное зло и человек-преступник, причем с гарантией человеческое зло будет хуже.
  • Габриэль Гарсиа Маркес — реальное и нереальное сложно различить. И очень мало диалогов!
  • Арчибальд Кронин — мешающая личной жизни героев неприязнь между протестантами и католиками; отвратительные родители разных сортов от Броуди до Дженни из «Звёзды смотрят вниз»; если героиня показана беременной, то ребенок непременно умрёт.
  • Айзек Азимов — герои разных произведений похожи друг на друга. Есть главный герой, искренний, нагловатый, способный рисковать и принимать сложные решения в критический момент. Есть ментор/помощник, которому герой сперва незаслуженно отказывает в доверии. Есть противник — мерзкий тип, которым двигает зависть. Есть дама, к которой герой неравнодушен (может быть влюблён, а может просто симпатизировать), которая обязательно окажется не такой простушкой, как на первый взгляд. Азимова часто ругали за такую плоскость героев, и зря. Это не баг, а фича — просто автор считал главным героем своих книг науку, и не хотел слишком сильно отвлекать читателя на героев, которых сам считал фоном. А вот когда ему действительно хотелось вывести интересных проработанных персонажей — получалось да ещё как!
  • Дэвид Вебер — это:
  • Эрих Мария Ремарк:
    • Трагическая любовная линия — женщина любит героя, но не хочет посвящать его в свои проблемы и умирает (вариант — умирает из-за этого). Много экзистенциальных рассуждений из уст всех героев.
    • Чуть ли не все красивые девушки смертельно больны: Лилиан из «Жизни взаймы», Кэт Хегстрем из «Триумфальной арки», Пат из «Трёх товарищей», Елена из «Ночи в Лиссабоне»… Исключение — Женевьева/Изабелла из «Чёрного обелиска», которая успешно вылечилась от шизофрении… вот только, поправившись, она стала совершенно неинтересна герою (которому она нравилась именно в своём полудетском безумии), а сама она его в здоровом состоянии даже не вспомнила.
    • Благородные русские эмигранты, как правило, выступающие в роли друзей главного героя и пользующиеся неизменной симпатией автора: граф Орлов из «Трёх товарищей», Борис Морозов из «Триумфальной арки», Борис Волков из «Жизни взаймы».
    • Главный герой часто списан с автора (немец из «потерянного поколения»), действие происходит в послевоенной Германии.
      • Хотя тут как сказать. Из четырёх наиболее значимых произведений Ремарка только «Чёрный обелиск» и «Три товарища» относятся к послевоенной Германии (причём если в первом действие происходит именно после войны, то во втором — лет через десять после её окончания), «Триумфальная арка» — послевоенная Франция, «На западном фронте без перемен» — непосредственно ПМВ. В менее известных произведениях герои бывают и в Португалии, и в США, и даже во Вьетнаме. И даже после Второй мировой!
  • Барбара Картленд — сюжет всегда один и тот же: юная девушка влюбляется в жгучего брюнета, чаще всего аристократа (графа, герцога, принца); различные интриги (любовные, политические, шпионские) мешают соединению влюблённых, но в конце всё заканчивается свадьбой.
« Все мои героини, за исключением одной-единственной, — девственницы. Все молоды и прекрасны. Для всех любовь — это в первую очередь не секс, а проявление самых чистых и трепетных душевных порывов. Они никогда не станут спать с мужчиной, если тот прежде не наденет им обручальное кольцо. Уж во всяком случае, не раньше 118-й страницы »
— Картленд раскрывает тему
  • Агата Кристи — многие названия детективов являются отрывками из детских считалок; здоровые люди зачем-то принимают снотворное; убийцы часто используют яд; обязательно несмертельную дозу принимают сами; ни стариков, ни детей не щадят; в Великобритании много греков; время убийства устанавливается по раздавленным часам, почти всегда это неправильно, потому что сфальсифицировано убийцей; под первое подозрение всегда подводится персонаж, совершивший другое преступление или просто моральный урод; если жертва не умирает в полном одиночестве, то обязательно произнесёт непонятные последние слова.
    • Это действительно странно смотрится со стороны, но в Британии и США и в те времена, и по сей день здоровые люди зачем-то принимают снотворное. И Майкл Джексон далеко не один склеил ласты от передоза пал жертвой этой привычки. Тётя Агата прямо говорит этим товарищам, что они в группе риска, но не все её слушают.
    • Писательница отличалась консервативными политическими взглядами, поэтому с симпатией изображала русских эмигрантов. В их числе авантюристка и воровка Вера Русакова (давняя возлюбленная Эркюля Пуаро) и княгиня Драгомирова из «Убийства в Восточном экспрессе», которая участвовала в этом самом убийстве, но имела благородный мотив, и была Пуаро оправдана.
  • Энтони Троллоп: в каждом романе — сцена псовой охоты и/или скачек; очень часто кто-то падает с лошади и получает переломы рёбер и конечностей; лежащий в комнате больной (больная); пара любовных линий; аристократы в ассортименте; часто речь заходит и о политике.
  • Клайв Стейплс Льюис:
    • Своеобразное отношение к смерти, типичное для христианской традиции, но при этом вызывающее дикий разрыв шаблона у современного читателя. В частности, в «Хрониках Нарнии» и «Письмах Баламута» гибель главных героев с последующим попаданием в рай подаётся как счастливый финал (в первом случае читателю даже становится жалко Сьюзен — единственную выжившую и оставшуюся на Земле в одиночестве).
    • Босоногие персонажи, причём, судя по всему, речь о религиозно-мистическом символизме, а не о том, о чём вы подумали. Особенно этим отличаются «Хроники Нарнии»: босиком тут разгуливает Люси Пэвенси (да и её братья и сёстры иногда не против), волшебники Кориакин и Раманду, дочь Раманду (во всяком случае, судя по иллюстрации: иллюстратор Паулина Бейнс работала ещё при жизни автора, и, очевидно, рисовала именно так, как он видел), королева Джадис aka Белая Колдунья (опять же, на иллюстрации), отшельник из третьей книги «Конь и его мальчик», Шаста в той же третьей книге (правда, это от бедности, а не по желанию), и Квакль-Бродякль. Аналогично — Мерлин из книги «Мерзейшая мощь».
  • Дэвид Геммел — это много суровых, но благородных героев, зачастую скрывающих золотое сердце под напускным цинизмом, рассуждений о чести, храбрости, долге и защите слабого (впрочем, не переходящих ни в философический угар, ни в банальное морализаторство), любовь к заимствованию образов у самого себя, батальное порно (не всегда, но часто). Несмотря на довольно высокий градус цинизма и почти всегда отсутствие черно-белой морали, произведения достаточно близки к романтическому концу шкалы романтизма против просвещения: например, могущественные, централизованные государства у Гэммела — почти всегда плохо. Цикл о Риганте вообще в этом смысле давит педаль в пол. Сеттинг больше напоминает не так классический для подобного фэнтези Кринн\Фейрун, как произведения Говарда о Конане-Варваре: эльфов, гномов и орков нет, зато много СФК древних цивилизаций и культур Земли.
  • Харуки Мураками — всегда действие идёт в двух мирах — реальном (либо Токио, либо кампус университета) и мире снов, причём не понятно, действительно ли происходящее во снах влияет на реальность или нет. Главный герой — интроверт без особых талантов, но любит музыку. По непонятной причине его постоянно любят случайные женщины. Вообще, всё романы кажутся одной огромной бессюжеьной историей, где концов не отыскать.
  • Ральф Питерс, по крайне мере, на примере двух самых известных работ «Война 2020-го года» и «Красная Армия»:
    • Аристократичный (и действительно происходящий из древнего аристократического рода) командующий вражеской армией, которому снятся вещие сны. Также у него есть сын, который ни разу не военный и этим нарушает всю традицию.
    • Офицер-еврей, эдакий «вечный жид», не имеющий ни дома, ни семьи, ни даже Израиля.
    • Полковник-военный социопат, травмированный на всю башку и органично дополняющий его странный для данной обстановки наивный идеалист.
    • Эпизод с беженцами и танковым боем.
    • В обеих книгах уже торжествующему, но вместе с тем как раз оказавшемуся в достаточно уязвимом положении врагу обламывают всю малину внезапно прибывшая американская кавалерия, добирающаяся поразительного успеха… Но в этот момент трусливый подлый союзник, которого американцы, собственно, спасают, окончательно пугается стать объектом чужих разборок с применением ОМП и решает сдаться.
  • Стивен Эриксон — постоянные пинки в адрес религий, социальных институтов и идеологий, чаще консервативных, но иногда и прогрессивных тоже.
  • Джо Аберкромби просто обожает калечить своих персонажей.
  • Брэндон Сандерсон — нестандартные, но любовно проработанные и описанные магические системы с больщим количеством ограничений, а сами маги, как правило, если и выглядят имбой, то только за счёт кропотливого труда и оттачивания навыков; магия из злого источника используется в добрых целях; политическая интрига; апофеоз.
  • Роальд Дал — чёрный юмор; старый да малый — лучшие друзья; учителя — в лучшем случае равнодушные к детям люди, в худшем — садисты; неожиданные и для многих неприемлемые концовки; амбивалентное отношение к сладостям, которые в его произведениях играют роль не просто пищи, а источника огромного наслаждения и предмета мечтаний, с одной стороны, и причины многих неприятностей и болезней — с другой; негативное отношение к телевидению, высмеивание и порицание любителей проводить время у телика.
  • Умберто Эко — пурпурная проза, литературные и философские отсылки (от перекличек до прямого упоминания) на фоне детективной фабулы, стилизация под заметки (часто многослойная), главный герой — филолог или литератор (либо представитель какой-нибудь другой профессии, связанной с книгами), Пьемонт в качестве места действия и/или герой-пьемонтец. Если роман не о современности, то обязателен вымышленный герой в реальном окружении. Конец произведения обычно несчастливый или хороший плохой (единственное исключение — «Нулевой номер», который заканчивается на однозначно счастливой ноте).
  • Джорджия Бинг в основном известна своим циклом книг про юную гипнотизёршу Молли Мун, но даже в разных книгах этого цикла можно увидеть общие моменты:
    • Дефекты, акценты и прочие необычные особенности речи — аналогично отечественным Емцу и Акунину. Добрая миссис Тринкелбери (появляющаяся практически во всех книгах) заикается, Саймон Нокман (бывший злодей из первой книги, подружившийся с героиней после сеанса гипноза и оздоровительной порки) начинает после того же гипноза говорить со смешным немецким акцентом, махараджа Вакт (главный злодей из третьей книги) переставляет местами буквы в словах, принцесса Фанг (злодейка из четвёртой книги) по-детски картавит и шепелявит, профессор Селким из той же книги разговаривает сам с собой и вообще странно выражается, мисс Сюзетт и мисс Дубтонн из пятой книги говорят с французским и немецким акцентом соответственно, японский мальчик-музыкант Хироки и японский же монах До из последней шестой книги говорят на ломаном английском (потерялось в русском переводе). Индийский мальчик Оджас, подружившийся с Молли в третьей книге, говорит по-английски безупречно (что даже удивительно), но при этом зовёт её не «Molly», а «Mollee» (видимо, особенности индийского произношения; тоже потерялось в русском переводе).
    • Бедный — хорошо, богатый — плохо, витающий в облаках фантазёр лучше приземлённого прагматика, амбиции — это плохо, а медитация и отрешённость от земного — хорошо. Бедняки, чудаки и мечтатели (юный беспризорник Оджас, вечно медитирующий хиппи Лес, полубезумный профессор Селким, монах До) неизменно пользуются симпатией автора, а стремление к богатству и власти осуждается (в первой и последней книге искушению богатством и властью подвергается сама героиня).
  • Диана Уинн Джонс — разобщённая семья, в которой один родитель — Житель Страны Эльфов, а другой — воинствующий мещанин; одиноко живущие дети и подростки — самостоятельные и развитые не по годам, нередко — со сверхспособностями; в качестве второстепенных персонажей часто фигурируют добрый дядюшка и/или эксцентричная старушенция, обожающие говорить загадками; непременно присутствует трикстер, который пытается украсть шоу; бытовая магия — во всех видах и проявлениях; чем безобиднее волшебство, тем выше вероятность, что что-то пойдёт не так; антагонист, как правило — самоуверенный мерзавчик, реже — невзрачный злодей.
  • Гай Гэвриел Кей: формально его романы принадлежат к эпическому фэнтези, но по факту скорее похожи на исторические романы о вымышленных странах (грубо говоря, как если бы Александр Грин писал «Трех мушкетеров» или «Айвенго»). Нечеловеческих разумных рас нет, магии обычно минимум. Стороны конфликта — всегда СФК реальных культур, а персонажи по большей части — Копиркины реальных людей. За основу сюжета тоже обычно берутся реальные события, только сжимаются во времени для большего динамизма: войны, длившиеся десятилетиями, у Кея длятся год-два. Отсюда еще одна особенность: конфликты по меркам эпичного фэнтези весьма камерные, никаких махачей материкового масштаба. Основной упор делается не на сражения, интриги и прочие «приключения тела» (хотя все это есть), а на судьбы персонажей и их взаимоотношения. Много героев-людей искусства: барды, художники, скульпторы, актеры. Действие развивается крайне неспешно. Произведения очень атмосферны, много описаний природы и различных достопримечательностей. Всегда присутствует небольшая доля эротики, в том числе с элементами BDSM, но в главу угла это никогда не ставится и при желании можно пропустить. Почти каждый роман — всего один, пусть и пухленький, том, являющийся законченным произведеним, которое спокойно можно читать в отрыве от других. Исключения — дилогии «Сарантийская мозаика» и «Поднебесная». Как метко было сказано в одной из рецензий «Мира Фантастики», Кей напоминает различным Джорданам и Гудкайндам, что эпик можно впихнуть и в один роман, ничего не потеряв.
    • Аверсия в «Гобеленах Фьонавара», первом произведении автора. Кей тогда еще не выработал своего стиля и вдобавок находился под огромным влиянием «Сильмариллиона», над кодификацией которого он работал вместе с Кристофером Толкиеном. Специфические нотки уже чувствуются, но во всем остальном — Стандартный фэнтези-сеттинг во все поля.
  • Джек Вэнс — сочетание ироничности и высокого стиля, общая «сказочность» при сохранении взрослой проблематики, причудливые религиозные обряды, персонажи и модели социального устройства, сюжет состоит из переплетающихся между собой историй.
  • Дэвид Эддингс — Троп на тропе (или, в зависимости от вашего вкуса, Буря клише), при этом живые и неплохо прописанные персонажи, пусть и соответствующие фэнтезийным архетипам. Тщательно прописанные мифы и легенды. Много наций и персонажей. У каждой нации свой собственный бог. Изрядная доля юмора, достаточно мрачного. Социальные проблемы, свойственные средневековому сеттингу, не выпячиваются, но и не замалчиваются.
    • На примере двух наиболее популярных его произведений — «Белгариад» и «Эления»: в сюжете важную роль играет могущественный артефакт, делающий своего носителя почти богом (Око Олдура\Беллиом); в главного героя влюблена (и выходит за него замуж) принцесса с наклонностями избалованной цундере, хоть и по-своему крутая (Се’Недра\Элана); на стороне героев выступают маги огромного возраста (Белгарат и Полгара\Сефрения); присутствует Обречённая любовь простого смертного к одному из этих магов (Полгару любит кузнец Дерник, Сефрению — магистр Вэнион), главгадом выступает древнее тёмное божество, вокруг которого выстроена религия зла, доминирующая в псевдоазиатском восточном государстве (Кол-Торак\Азеш).
  • Халед Хоссейни — война в Афганистане глазами мирного жителя; ПТСР во всех возможных формах и проявлениях; один из главных героев — образцовый семьянин, всю жизнь скрывающий любовницу и/или бастарда; названые братья/сёстры, которых разлучает судьба-индейка; второстепенный персонаж — бедный слуга/крестьянин, неграмотный, но по-житейски мудрый; ещё среди второстепенных героев — пастырь добрый и религиозный фанатик, которые противопоставляются друг другу; детдомовцы и сироты, на которых охотится злодей-педофил; в финале как минимум один из сирот обретает любящую семью;
  • У Сары Джио если не в каждой второй, то уж точно в каждой третьей книге хотя бы кто-то из персонажей окажется усыновлённым.
  • Уильям Сароян — как минимум в каждом втором рассказе фигурирует влюблённый мальчик или юноша, который в конце рассказа плачет, потеряв объект своей любви или разочаровавшись в нём.
  • Стивен Хантер — главный герой снайпер, борющийся с заговором, часто даже правительственным. Как правило у протагониста есть напарник по крутости сильно уступающий ему. И куча технотрепа и оружейного порно тонким слоем размазанные по страницам.

Сетевая[править]

Литературная критика[править]

« …это у него постоянно. »
— К. И. Чуковский
  • Почитайте критические статьи Корнея Чуковского, особенно дореволюционные и первых послереволюционных лет. Любил Корней Иванович долго и со вкусом потоптаться по сабжу, затрагивая самых разных авторов (даже американским комиксам «прилетело» от него).

Кино[править]

«

О фильме: Если добавить крови — будет Тарантино. Если философских рассуждений по каждому поводу — Тарковский. Если все потом уйдут на войну — Бондарчук-старший. Если не окупился в прокате — Бондарчук-младший.

»
— С Баша
  • Степан Пучинян (1927—2018) любил морскую романтику (не умея про неё снимать: «Тайны мадам Вонг», «Гангстеры в океане»), любил экшн (см. два предыдущих примера, где с этим делом тоска зелёная, а также «Из жизни начальника уголовного розыска», где всё уже чуть поживее). Любил творчество Булата Окуджавы и в свои самые известные фильмы поместил в качестве вставных номеров хиты этого барда: «Из жизни начальника уголовного розыска» — вор Разгуляй поёт «Когда воротимся мы в Портленд» (ну, Леонид Филатов — это нечто…); «Тайны мадам Вонг» — главный герой-казах, озвученный другим певцом, поёт «Солнышко сияет, музыка играет» (а тут вставлено искусственно и вызывает скорее недоумение).

(link)

Про Тарантино
  • Квентин Тарантино — это чёрно-серая мораль, антигерои, полные чудовища, миллион оммажей и отсылок на другие кинематографические произведения, постоянная деконструкция привычных штампов и сюжетов, ударная доза кровищи и насилия, чёрный юмор, неизменно присутствующий кадр «взгляд из багажника» (есть не во всех фильмах, но первые четыре запомнились именно этим), Сэмюэл Л. Джексон и диалоги. Куча неповторимых, остроумных и ни на что не похожих диалогов. Ну и сам Квентин (часто умирает в своих фильмах). А также много матерщины (уже не так заметно в нынешнее время, но в девяностые было перебором даже для американцев и создавало для Квентина определенные проблемы).
    • Босоногие девушки: «От заката до рассвета» (знаменитая сцена, где сам Квентин пьёт алкоголь с ноги Сальмы Хайек), «Однажды в Голливуде» (босые ноги девушек-хиппи и самой Шэрон Тейт), «Криминальное чтиво», и много чего ещё.
  • Джосс Уидон не отстаёт: чего стоит только его сериал «Светлячок», где большинство персонажей ходит или босиком, или в сандалиях. Особенно Ривер Тэм, которую играет Саммер Глау, не любящая обувь IRL.
  • Питер Джексон (начиная с «Властелина колец») — зашкаливающая эпичность, съёмка лиц крупным планом, талантливые, но малоизвестные до выхода фильма актёры, много натурных съёмок. И обязательно немного чёрного юмора и шуток с двойным дном (иногда на грани — а по мнению некоторых, и за гранью фола). Чёрный юмор маркирует и те произведения, что были сняты до «Властелина Колец».

(link)

Подробнее о Тиме Бёртоне
  • Тим Бёртон — это лёгкий налёт зловещей долины, готические брюнеты/брюнетки и вообще готическая эстетика, Джонни Депп и Хелена Бонэм-Картер, а также композитор Дэнни Эльфман.
  • Вуди Аллен любит сюжеты про романы мужчин средних лет с молодыми девушками: «Манхэттен», «Полночь в Париже», «Магия лунного света», «Иррациональный человек», «Ханна и её сёстры». Что неудивительно, учитывая, что жена самого Аллена моложе его на 35 лет.
  • Майкл Бэй — экшн-понос. Просто экшн-понос. Всё взрывается, разлетается, все палят в разные стороны, бьют вражинам морды, сносят препятствия на своём пути и т. д. Чем эффектнее и масштабнее всё взрывается, тем лучше. Сюжет? А зачем? Ведь спецэффекты рулят! А в качестве сюжета сгодятся героические герои, спасающие мир под пафосную музыку на фоне американского флага, это никогда не подводит! В ночных кадрах всё сине-оранжевое, а в половине других — lens flare. И обязательно парочку вертолётов в кадр. А также летающая вокруг места схватки камера и съёмки персонажей снизу с заваленным горизонтом (нередко ещё и в слоу-мо). И всё это приправлено парой-тройкой пошлых шуточек и украшено продакт-плейсментом. Для эстетов припасены грудь и/или ножки Меган Фокс с разных ракурсов. Да, красивые девушки, и побольше, ПОБОЛЬШЕ!
    • Справедливости ради стоит отметить, что в Трансформерах встречается «на тебе!» в сторону Пентагона и политиков из Белого Дома, которые, вместо простого решения, своим проволочками все усугубляют.
    • Ностальгирующий Критик в числе таких фишек упоминает и саму манеру съёмки, как будто Бэй делает порнофильм без собственно порно — те же характерные ракурсы и прочие приёмы. Александр SokolOFF также отмечает манеру Бэя снимать снизу вверх и под углом.
  • Эмир/Неманя Кустурица — много балканской музыки, цыгане, духовой оркестр, играющий народные мелодии, стрельба, провинция и отвращение к большому городу, контрастный монтаж и зашкаливающий трэш (в хорошем смысле этого слова), магический реализм и немного абсурда. И обязательно прикольные животные, вносящие разрядку смехом.
  • Братья уже сёстры Вачовски — непременная борьба с системой, противостояние консерваторов и либералов, обсасывание проблем гомосексуалов, трансгендеров и прочих меньшинств, плюс крутые спецэффекты.
  • Алехандро Ходоровски — кого-нибудь обязательно кастрируют, чуть реже (но тоже почти всегда) затрагиваются темы инцеста, гермафродитизма и сиамских близнецов. А для сведущих зрителей есть ещё отсылки к мистическим учениям.
  • Джон Ву — стрельба с двух рук из пистолета Beretta 92F, зеркала, слоу-мо, положение героев спиной к спине, мексиканская ничья и, разумеется, белые голуби. Много белых голубей.
  • Михаил Кокшенов — в кадре персонажи обязательно будут есть, причем натуралистично, противно, чавкать и ронять еду изо рта. «Буэ — эффект Кокшенова». И ещё очень, очень, очень много крупных планов лиц, причём весьма неприятных.
  • Тимур Бекмамбетов — product-placement везде, где это возможно.
  • Кристофер Нолан — нелинейное повествование, серые тона и мрачная атмосфера фильмов с музыкой Ханса Циммера, стремление к максимальной реалистичности, натурные съёмки настолько, насколько это возможно. Персонажи носят классические деловые костюмы, и один из них сыгран сэром Майклом Кейном.
  • Зак Снайдер — невероятное количество пафоса, криков, слоумоушена и просто зрелищности. Невероятно красивые кадры, но простой сюжет со сложной, даже перегруженной проработанностью, которой обычно не хватает на заявленный хронометраж. Картинка пестрит «зернистостью», для каждого фильма характерна одна цветовая гамма. Боевые сцены всегда загляденье, никакого ощущения нереалистичности происходящего. Иногда присутствует тема борьбы простого человека против бога. Опционально — очень, очень много нарисованной кровищи.

(link)

Подробнее об Уэсе Андерсоне
  • Уэс Андерсон — красивые общие планы с обязательной симметрией (часто встречаются «пряничные» домики и прочая архитектура), винтажные наряды, множество мелких и ярких деталей почти в каждом кадре, недотёпистые, но очень милые персонажи, много Билла Мюррея и чуть меньше Эдварда Нортона, кадры с задумчиво созерцающими что угодно главными героями и конечно же вездесущий шрифт Futura.
  • Элай Рот — много треша, жести и расчленеки, особенно калечение половых органов (чаще мужских, но иногда и женских тоже). Часто в наличии идиотский сюжет и раздрадающие персонажи.
  • Роб Зомби — много патлатых и еще больше бородатых, диалоги, состоящие из слова «фак» минимум наполовину, Шери Мун Зомби (в ранних фильмах выполняет роль Мисс Фансервис), Билл Моусли, Малкольм Макдауэлл, Дэнни Трэхо, маньяки, расчленёнка, треш, чёрно-серая мораль, откровенно наркоманского вида галлюцинации, либо такого же вида проделки кого-то из героев, внезапное появление дворянских костюмов XVI—XVIII вв. под разными предлогами.
  • Николас Виндинг Рефн — неторопливое повествование, безупречная эстетика каждого кадра, безупречная музыка (режиссёр явно тяготеет к электронной, но не ограничивается ей), неоновые цвета и молчаливые герои[8]. И даже если Рефн снимает сагу про викингов, фильм всё равно будет пропитан духом нуара. Вот как так?
  • Стэнли Кубрик — маниакальный перфекционизм, симметрия и перспектива в одну точку, закадровый голос, взгляд персонажей в камеру, чёткое деление картины на главы и любовь к длинным кадрам.
  • Джа-Джа Абрамс — аляповатый сюжет, в котором в любой момент может встретиться какая угодно дичь. Высокие, высоченные узкие помещения, над которыми проложены мостки без перил. Яркие, аж бликующие белым декорации и прямо-таки светящие в глаза мониторы с нечетким изображением. Карликовый космос, в котором 75 000 километров чуть ли не межзвездные расстояния, а планеты висят, как яблоки на ветке, из других звездных систем видно гибель планет. Полеты в крайне узких каньонах и пещерах, или просто в метре над землей, бешеные кульбиты, съемка ведется как будто болтающейся за летательным аппаратом на веревке камерой.
    • А еще космические корабли, взлетающие из-под воды, и секретные артефакты в засыпанном пеплом бамбуковом лесу!
      • Сверхсветовые полеты СТРОГО моментальны. В том числе во вселенных, где физика была проработана, и перелеты по галактике занимали определенное время в зависимости от расстояний, движка и других факторов.
      • Инопланетяне строго трех типов: 1. Резиновые морды. 2. Ктулхуманоиды. 3. МАЛЕНЬКИЕ (10-50 см) анотропо-зооморфные. Единственный тип одежды инопланетян — тряпки, в которые заматываются с головой, либо разгрузочный жилет на голое тело.
      • Закрепленные на борту огромного корабля МАЛЕНЬКИЕ пушечки, стреляющие убойными светящимися ракетами. Пушки побольше — здоровенные зловеще светящиеся красным дуры под брюхом корабля. И ажурные конструкции из полупрозрачных труб в небе. Обязательно злокачественный случай т. н. Скайуокеринга — то есть какой-то один строго точечный центр, от уничтожения/заражения которого все немедленно накроется медным тазом.
      • Антагонист появляется из ниоткуда, у него громадный супер-пупер крутой корабль/флот, чего хочет — непонятно, главное, побольше пафоса про то, что я ваш дом труба шатать буду.
  • Японская кинокомпания «Тохо» известна благодаря Годзилле и прочим дайкайдзю. Много снимала ужасов и фантастики. В период 1950-х и до 1980-х так и норовили впихнуть в фильм гигантского монстра, даже если фильм о корректировке орбиты Земли или об освоении космоса. Причем кайдзю мог побыть недолго и ничего не натворить.
  • Гай Ричи — серобуромалиновая мораль, антиреклама наркотиков и разговаривающие матом колоритные персонажи. Файв-о-клок в тумане и недобрая старая Англия, населённая брутальными бриттами. Среди значимых героев обязательно присутствуют: криминальный босс, хитрый и жадный еврей и представитель конкурирующей иностранной группировки (американской, русской, китайской…). Второстепенные персонажи — пацаны с раёна и/или представители золотой молодёжи, творящие всяческую дичь. К финалу большая часть героев либо умирает с позором, либо начинает всё сначала. Исключение — штатный кармический Гудини.
  • Валерия Гай-Германика — сериалы про школьную жизнь. Только буллинг, только хардкор!
  • Илья Белостоцкий — исключительно ДЕТСКОЕ, Карл, кино, а не семейное! Практически все главгерои его полноценных режиссёрских потуг — крапивинские дети (влияние Крапивина очевидно, недалеко родился всё-таки), убийственные спецэффекты из-за невостребованности детского кино. Если в его фильме есть песни — они все заедают в мозгах у зрителей. В ранних фильмах («Планета» 2003 года и «Ещё одна сказка о Золушке» 2001 года) играл второстепенные роли, а потом ему надоело. В его фильмах периодически есть анимационные вставки и очень живописные надписи «Конец фильма». И есть влияние позднего «Ералаша»(неудивительно, если сделал аж 18 выпусков!).

Телесериалы[править]

Отечественные сериалы[править]

  • Творчество шоураннера Е. Любинского по сценарным схемам И. Куликова. Если это комедия — то она будет запредельно тупой (намеренно), она скопирует все худшие западные образцы; там будет пердёж, идиотничанье, петросянство и т. п. А если это не комедия, то, во-первых, разрядка смехом всё равно будет регулярной (и как правило, гораздо более талантливой); во-вторых, периодически будут случаться странные (и на первый взгляд мало имеющие касательства к делу) философские диалоги а-ля Тарантино; в-третьих, будут неоднократные и довольно тонкие отсылки к западным фильмам, сериалам и комиксам; в четвёртых, авторы постараются выстебать (или хотя бы просто в деталях показать) абсолютно каждую черту 2000-х — 2010-х годов, переберут по очереди все «знаки эпохи»; и в-пятых, время от времени зритель увидит, как кого-то долго, зверски и смачно избивают. А ещё — опять же в некомедийных образцах — авторам не будет давать покоя тема вигилантства.
  • Творчество шоураннеров В. Опалёва, В. Ряшина, А. Тартакова, Ю. Осипова и В. Фишер: «Бомбила», «Братаны», «Дельта», «Легавый», «Лесник», «Марьина роща», «Ментовские войны», «Судья», «Учитель в законе». Дофига персонажей — если мы имеем дело не с минисериалом, как, например, «Судья». Ни один персонаж, даже эпизодический, не является совсем-то уж проходным — он непременно хоть чуть-чуть да раскрыт, прописан. В каждом сериале обязательно есть крутые ребята, умеющие грамотно дать в рыло. Умереть может каждый. Второстепенных, а иногда и первостепенных персонажей убивают направо и налево, прямо какой-то конвейер смерти! Действие чаще всего происходит в 2000-х или в 2010-х — но порой в сюжете начинается разборка буквально в стиле лихих 1990-х. Похоже, авторы опасаются, что в противном случае истории будут выглядеть «детскими», понарошечными, несерьёзными.
    • Заметен некоторый уклон в exploitation: могут очень затянуть сцену агонии персонажа, или его унижений, издевательств над ним. Подробно показывается сломанность женской психики после того, как женщина подверглась изнасилованию.
    • Также педалируется тема смерти, очень долго длятся сцены на кладбищах, а также сцены горя близких, оплакивания умерших. Эпизоды поминок тоже будут длинными, поминальные речи — пространными.
    • Регулярно кого-то похищают и принудительно держат взаперти. Подобным образом могут поступить как отрицательные, так и [условно] положительные персонажи.
    • Среди постоянных тем — криминал, а также оборотни в погонах и/или полиция без белых перчаток.
    • Авторы любят троп «Кармическая справедливость» в варианте «Смерть от кармы» («зло пожралось злом»).
    • Некоторые имена персонажей — и нередко имена, легшие в основу их отчеств и фамилий, — что называется, «возвращают к корням»: Емельян, Захар, Игнат, Матвей, Прохор, Степан, Терентий и т. п.
    • В некоторых их сериалах часть сезонов — длинные (скажем, 32-серийные или 24-серийные), и каждый такой сезон стандартно разбивается на две официальные арки (скажем, по 16 серий; реже по 12), Такой сезон выходит в эфир не вдруг, не одним куском, а по частям, с паузой перед второй аркой — но при этом две его половинки всё равно считаются «двумя арками внутри одного и того же сезона», а не «двумя маленькими отдельными сезонами». Даже нумерация серий внутри каждого такого «разорванного надвое» сезона — единая, хотя в каждой арке рассказывается, в общем-то, отдельная история из жизни тех же главных героев. Характерные примеры: «Братаны», «Бомбила», «Учитель в законе».
    • А некоторые другие сериалы этих авторов целиком состоят из множества коротких фильмов, по две (реже по три или четыре) серии каждый. Эти фильмы идут один за другим и связаны общей канвой и главными героями. Примеры: «Лесник», «Дельта», «Ментовские войны».

Зарубежные сериалы[править]

  • Творчество команды сценаристов «Стрелы» и «Флэша», а также других спин-оффов. Поток страдашек и непонимашек, много дешевой драмы, нескончаемый поток крутых злодеев, которых, однако, очень быстро сливают.
  • Джосс Уэдон любит убить сюжетно важного героя «напрасной» смертью, лишенной всякого пафоса.
    • Фирменный джоссуэдоновский стиль диалогов, когда персонажи разговаривают, как люди, которым диалоги писал этот тип, ну вы знаете, который пишет такие диалоги, как будто их написал Джосс Уэдон.
    • А ещё, хоть это и не является собственно произведениями, Джосс любит рассказывать фэнам всяческие детали созданных им миров и тем опровергать фэнские теории. Это происходило настолько часто, что на TVTropes в честь этого даже создали троп «заджоссить» (Jossed).
    • Команда разнопёстрых раздолбаев из рук вон плохо ладит между собой, но все же спасает мир. У Джоссса есть только два фильма, где к этому не сводится сюжет: «Много шума из ничего» (Шекспир же!) и «Хижина в лесу» (мир не спасли).
  • «Бэтмен» 1960-х. Каждая двухсерийная арка начинается с бытовой сцены из жизни обыкновенного готэмского миллионера Брюса Уэйна и его воспитанника Дика Грейсона. После телефонного звонка по прямому бэтфону оба прыгают в потайную комнату, а затем после опенинга предстают как Бэтмен и Робин. В этих образах они едут на бэтмобиле в мэрию или на место преступления. Обычно у злодея не более 4-х подручных (хотя в 3 м сезоне и по 5-7, чтобы уравновесить силы, т. к. добавилась Бэтгерл). Все первые серии арки завершаются на самом интересном месте. Обычно, когда Бэтмен и/или Робин попадают в ловушку, что обычно подсвечивает закадровый голос (в духе тогдашних сериалов). В каждой арке есть как минимум одна большая драка с мультяшно-комиксными подписями. Среди деталей все яркое, а везде, где можно, и где нельзя имеются поясняющие надписи. Также Бэтмен любит порассуждать на тему что такое хорошо и что такое плохо (обычно когда лезут в окно). А еще полиция всегда бессильна. Почти каждое дело начинается с разговора верхушки города о том, что без Бэтмена не обойтись. Перед этим (примерно через раз) кто-то из постоянных или одноразовых антагонистов совершает обычное преступление (в роде кражи), но в своем неповторимом стиле. А еще многие локации откровенно «игрушечные».
    • Ах, да, Бэтгерл! Её постоянно захватывают и связывают. Иной раз она прямо запрыгивает на руки похитителям, чтобы удобнее было!
    • А в полнометражном фильме мультяшных подписей не было… до самого финала. Самопародия, не иначе.
    • Другие «Бэтмены» — 1943 (так и называется «Бэтмен») и 1949 гг («Бэтмен и Робин»). Главгад не из комиксов, а «авторский», т. е. придуманный авторами сериала. Одна серия — один этап хитрого плана главгада. Часто серия заканчивается попаданием Бэтмена в смертельную ловушку. Следующая же начинается с его чудесного спасения. В обоих сериалах Уэйн гримируется и внедряется к злодеям. В обоих кроме мордобития никаких чудес, с редкими исключениями. А еще при небольшом бюджете в кадре так и норовят что-то взорвать — чем чаще, тем лучше. В сериале 1943 г. все драки поставлены плохо. В сериале 1949 г. — уже лучше.
  • «Она написала убийство». Во-первых, чувствуется своего рода подражательство традициям Агаты Кристи. В каждой серии самым первым подозреваемым отыгрывается «это не я». При этом накануне в 90 % случаев он крепко ссорится с убитым, либо всегда испытывал к нему давнюю неприязнь. Иногда показывают даже псевдоубийство в духе: ссора, один из персонажей достает пистолет и целится в оппонента, звучит выстрел (либо за кадром, либо пистолет показан крупно). А потом миссис Флетчер выясняет, что тот пистолет был с холостыми патронами, а ссора и убийство произошли в разных комнатах. Преступником всегда оказывается кто-то «из своих» для данного места действия серии (исключений почти нет). Также убийца приводит в действие некий хитрый план и старается кого-то подставить. Но миссис Флетчер обычно находит в нем прорехи за счет мелочей. Также если миссис Флетчер куда-то приехала — ждите труп, т. е. она — магнит для неприятностей. С другой стороны, про поездку писательницы, которая обошлась без криминальных происшествий, не будут снимать серию детективного сериала. Кстати, если главным героем является не миссис Флетчер, а кто-то из ее друзей или родственников, то предыдущие штампы в том или ином виде тоже будут присутствовать. Плюс протагонист будет вести расследование, чтобы оправдаться в ложном обвинении. Кроме того, ближе к началу всегда будет сцена, выглядящая странной или нелепой, а ближе к концу, в свете новых фактов, миссис Флетчер неожиданно вспомнит об этой сцене, застынет с потрясённым лицом, произнесёт загадочную фразу — и следующая сцена уже будет посвящена разоблачению убийцы.
  • «Коломбо» — в самом начале серии нам раскрывают мотивацию убийцы и сам процесс. После чего на сцену выпускают Коломбо дабы он тонко троллил убийцу под видом «ещё одного вопроса для отчёта». В итоге, преступник неизбежно ошибается и доблестный лейтенант выводит его на чистую воду.
  • «Доктор Кто»:
    • Стивен Моффат очень любит обманывать смерть и воскрешать героинь средствами научной фантастики. А ещё фанаты иногда обвиняют его в том, что любая сильная женщина со временем превращается в Мэри-Сью, без которой рухнула бы вся вселенная. И все его протагонисты обязаны любить детей.
    • А Крис Чибнелл, как подметили зрители «Доктора» и «Убийства на пляже», любит «кидаться детьми».
  • Говард Гордон и Алекс Ганса. Герои обычно побитые жизнью люди, из-за своей работы в спецслужбах не могут наладить свою личную жизнь. Их близкие часто умирают. Враги чаще всего преследуют вполне добрые цели и у них есть веские основание не любить Америку. Среди американского правительства появляется группа недовольных политикой президента, но их лидер переходит на сторону героев когда его подчинённые решают убить лидера США. А в конце ГГ вынужден бежать из страны.

Мультфильмы[править]

  • Текс Эйвери. Мультфильмы рисованные юмористические и сатирические. Сюжет обычно как минимум на грани антисюжета. Мультяшная физика по полной программе. Отсылки и пародии — полно, на все, до чего «дотянулся». Некоторые предметы пародий забыты, либо помнят их благодаря Эйвери, либо в сознаниии современных людей оригинал и пародия живут независимо друг от друга. При каждом удобном случае разрушается четвертая стена. Иногда в рамках «разрушения» кто-то может немного поговорить надписями. Иногда надписи в локации обращены не к персонажам, а к зрителям. Литерал также достаточно часто. В каждом мультике норовил впихнуть фразу «придерживайте шляпы/шапки, сейчас начнется/повторится» (отсылка на тогдашний анекдот[9]). Не всегда получалось — часто выбрасывали, изредка попадало в урезанном виде «придерживайте шляпы» и все.
  • Роберт Саакянц — вывих открытый перелом мозга, сюжеты на фольклорную или сатирическую тематику, нарочитые анахронизмы. Иногда что-то пародируется.
  • Рейн Раамат — одно слово: гримдарк. Часто брал понравившиеся ему картины в стиле модерн и превращал в истории.
  • Ричард Уильямс — перфекционизм, тотальная анимация (т. е. анимация не только персонажей, но и фона и вообще всего, что можно), 24 кадра в секунду (в смысле — 24 разных кадра)… и узоры в виде шахматных клеток. Как можно больше шахматных клеток!
  • Говорим о Монти Оуме — подразумеваем лихие драки и бой-девок во множественном числе.

Комиксы[править]

  • Уоррен Эллис. ГГ имеет конфликт с властями. Он циничен, временами маргинален. Часто совершает не очень героические поступки. Правительство и церковь представлены коррумпированными или некомпетентными, но все же поддерживают хоть какой то порядок. Мир плох, но в нем можно хоть как то жить. Появляется персонаж пытающийся изменить сложившуюся ситуацию, но оказывается ещё хуже. Намного хуже, так что читатели задаются вопросом, а не лучше оставить все как есть. Или же что люди заслужили все выпавшие на их голову невзгоды. Также поднимаются темы биоаргументаций и изменения тела.

Аниме и манга[править]

  • Осаму Тэдзука — т. н. «звёздная система», когда одни и те же герои часто фигурировали не только в своей «родной» манге, а в нескольких, меняя при этом имя, характер и иногда даже внешность. Сам Тэдзука объяснял этот приём тем, что его персонажи подобны актёрам кинофильмов, которые играют разные роли в различных произведениях. А ещё многих из таких «персонажей-актёров» «отец аниме и манги» срисовал со своих друзей и коллег, либо реальных актёров.
    • Вообще, это у многих мангак так.
  • Го Нагай — у главгероя (даже если это девушка) ВСЕГДА будут крутые бакенбарды, и он/она будет ездить на мотоцикле. Точно будет эротика, с высокой долей вероятности — жестокость. В конце концов, именно Го Нагай сделал эти вещи мейнстримом для манги.
    • Часто присутствует меха с примерно одним и тем же арсеналом: дальнобойные кулаки, лучи из глаз, более мощные лучи из груди…
    • Кто-нибудь из героев — почти наверняка андроид/киборг, даже если сам об этом не знает.
    • Минимум в двух случаях (и ещё один под вопросом) злодеи имеют зуб на человечество по принципу Вас здесь не стояло!
    • А Мисс Фансервис не очень-то этому и рада.
  • Кен Исикава — слегка шизоидного вида мехи с «живыми» глазами, брутальные герои, космическая гигантомания, и буддийская мистика. Если есть американцы — они, как правило, плохие.
  • Хаяо Миядзаки. Полёты на всём подряд, даже на том, что летать не должно. Отсутствие полных чудовищ, жестокости мало или совсем нет. Характерная рисовка: круглые головы, круглые глаза, почти не видно носов (разве что героиня старая ведьма, тогда нос будет свисать до губ). Фоны представляют собой изысканное пейзажное порно. Главные герои часто добрые и трудолюбивые девушки.
  • Макото Синкай: пейзажное порно, особенно облака. Так же часто обреченная или упущенная любовь. Присутствуют поезда и железные дороги, символизирующие жизненный путь, а появление в кадре железнодорожного переезда обычно означает скорую разлуку. Очень много гудящих проводов и обязательный чайник.
  • Мамору Хосода: сюжет обязательно посвящён теме семьи и взросления. Хоть у одного персонажа появятся звериные уши и хвост, даже когда на это нет особых причин.
  • Мицуру Адати: Романтический интерес персонажа разрывается между двумя сестрами. Или братьями. На худой конец — просто тёзками, родившимися в один день. Причем финальная симпатия окажется на стороне более «дикого» представителя дуэта.
  • Кота Хирано — фактически Тарантино от мира манги. Черно-серая мораль, антигерои, полные чудовища, множество отсылок к различным произведениям, историческим фактам, критика идеологий и религий, приличное количество жестокости и эротики. И все это переодически разбавляется юмористическими вставками.
  • Студия Sunrise. Их набор штампов удостоился собственной страницы.
  • Студия Shaft. Их фирменной особенностью является запрокидывание героем или героиней головы назад, в коммьюнити это получило фанатское название «SHAFT tilt head».
    • Вне запрокидывания головы — ОЧЕНЬ дикие эксперименты с графикой, анимацией, рисовкой и всем сопутствующим, плюс любовь к надписям на экране вплоть до целых абзацев. Медленное повествование[10] , очень много диалогов, монологов, философствований. Огромное число персонажей имеют те или иные психологические проблемы, с которыми борется (не всегда успешно) и порою даже превозмогает. Море фансервиса. Регулярные мелкие пробивания четвёртой стены, социальные комментарии, бонусы для гениев и культурные отсылки, причём в последнем случае необязательно к японским произведениям.
  • Кацухиро Отомо. Урбанистическое пейзажное порно, и этим всё сказано. Кто не знает, Отомо по образованию архитектор.
  • Сатоси Кон. Гарантированный вывих мозга и калейдоскоп из снов, фантазий и флэшбэков. Неслучайно данного режиссёра ещё при жизни прозвали «японским Дэвидом Линчем».
  • Кунихико Икухара. Ещё один большой любитель сюрреализма и лёгкого абсурда. А ещё любит оставлять намёки на юри (и иногда яой) разной степени жирности.
  • Студия GAINAX — вывих мозга, обычно с огромными роботами, и тонны фансервиса. Часто Гайнакс-энд, хотя и не всегда. И фирменная гайнаксовская поза, когда персонаж готов превозмогать.
  • Студия CLAMP: бисексуалы на каждом шагу! (Например, Шаолан, у которого уже есть Сакура, но он всё ещё краснеет при виде Юкито).
  • Студия Kyoto Animation: на главных ролях окажется целая компания персонажей, у каждого из которых будет своё экранное время, раскрытие и минута славы. Действие часто происходит в школе и в школьном кружке (членами которого данная компания и является). Среди членов группы будет как минимум одна девушка со странностями. ОЯШ заметно выделяется из толпы других ояшей, может быть хулиганом, насмешником, циником и вообще антигероем. Огромное внимание уделено всяким повседневным мелочам жизни. Ну и, наконец, всё это очень красиво нарисовано.
    • А вообще — концентрированная милота, трогательная повседневность, иногда разбавляемая фантастикой или городским фэнтези. Тотальное отсутствие полных чудовищ, мораль в основном серо-белая или же она бела, как свежевыпавший снег. И вообще, атмосфера добра и нежности.
  • Студия WIT (поздняя) — поворот на повороте сидит и поворотом погоняет.
  • Мохиро Кито — беспощадное надругательство над самой концепцией детской неуязвимости. Дополняется тем, что «дети-герои» (герои здесь понятие условное) обычно имеют совсем не детские проблемы (откровенно говоря, не каждому взрослому доводится испытать подобный звиздец), а также участвуют в событиях глобального масштаба.
  • Цутому Нихэй — трансгуманизм из каждой щели и гримдарк, а главгерой, которого легко опознать по внешности, НАМНОГО круче, чем кажется. Также пейзажное гуро (или всё-таки порно?) и гигантомания, причём Нихэй рисует так, что грандиозные размеры действительно чувствуешь. Ещё один архитектор по образованию, как-никак.
  • Хаясида Кью — гримдарк под комедийной посыпкой, многие персонажи громадного роста, брутальные персонажи оказываются очень даже привлекательными девушками, инфернальные сущности ведут себя максимально непринуждённо и занимаются всякой ерундой.
  • ONE — хронически непобедимый главный герой, но подаётся это как комедия. И очень, очень своеобразный стиль рисовки — нарочитый примитив, но с буйством красок и спецэффектов в боях.
  • Хиро Масима (Fairy Tail): гиперактивный главный герой с указанием на время года в имени; множество странных существ неизвестного происхождения; необычный словесный тик у многих персонажей; игры со словами и цифрами; постоянные визуальные отсылки к предыдущим произведениям — и в особенности, таинственный персонаж с татуировкой вокруг глаза. А также, в последнее время, к сожалению — неизменная унылая непобедимость главных героев (и, справедливости ради, злодеев).
  • Юки Мидорикава — максимальное количество доброты и няшности, ламповость и неспешность происходящего, полное отсутствие зла как такового. А ещё мистика и японские духи.
  • Каори Юки — инцест как главный двигатель сюжета, утончённость, готичность и кровавость, много отсылок к сказкам или мифологии.
  • Хирохико Араки — сюрреализм и зашкаливающее безумие, которое (в отличие от, например, Gainax) не скатывается в клоунаду, а очень органично функционирует в рамках своих вселенных. Её же автор частенько мешает с лютой слезогонкой или кровавым трэшаком на уровне боди-хоррора, часто оч-чень нетривиального. И ОЧЕНЬ характерная рисовка, которая даже несмотря на многоразовый рестайлинг позволяет практически безошибочно определить работу Араки. Ну и знаменитые «позы», конечно! Приняв одну из них, можно уже создать непрозрачную отсылку к жоже, так они узнаваемы (даже теми, кто не смотрел/читал ДжоДжо). И нет, гипертрофированная мускулатура — это не сюда, от «качковости» Араки отошёл ещё в начале 90-х.
  • Инио Асано — своеобразная «фотореалистичная» графика, натуралистичные сопли (в смысле флюиды человеческого тела), любовь обычно несчастливая (или вообще мазохистское танго), хэппи-энды — редкость (да и то…), злодеи отсутствуют — зло творят обычные люди, и не всегда осознанно.
  • Такахиро (Akame ga Kill и Mato Seihei no Slave) — главный герой-просто так прохожий попадает в смертельную и ужасную передрягу, из которой его вызволяет компания маргиналов, сражающаяся с еще более худшими монстрами. Обязательно герой становится привязан не только к этой группе, но и отдельно к волевой властной девушке, которая со всеми сурова, если не жестока, но к герою испытывает еще и нежное чувство.
  • Минадзуки Су (Утраченное небесами, Ядовитый обед для чудовища, Красавица-годере Нагихара Сора) — все героини обязательно фигуристые барышни, занимающиеся немыслимыми извращениями, даже не подразумевая сексуальный контекст (а подразумевая, творят еще более полную дичь).
  • Танигава Нико (WataMote, Choku!) — главная героиня совершенно асоциальное существо с социопатичной наклонностью, творящее невесть что на потеху и ужас читателей и терпящее постоянно неудачи в своих стремлениях. Испанский стыд — основа юмора. Несколько из ряда выбивается только фантастическая ёнкома «Пронумерованная девочка» (Nimber Girl), где такой юмор оправдан — героини лишь искусственно выращенные клоны.
  • Румико Такахаси — любовные многоугольники, готтентонская мораль у женщин по отношению к мужчинам и главные герои — крайне конфликтная и несладкая парочка
  • Уробути Гэн — мрачная атмосфера и чрезвычайная любовь к философским диалогам.
  • Мори Кодзи — очень своеобразная «носатая» рисовка, большинство героев худощавы, молоды и длинноволосы, японцы действительно более-менее похожи на японцев. Так или иначе герои остаются наедине или с дикой природой, или с не менее диким миром уличной преступности, и вынуждены выживать и превозмогать. Часты образовательные вставки, посвящённые описанию приёмов драки, изготовлению лука, сбору полезных плодов, готовке мяса в диких условиях или методам выращивания риса: да, самые обычные вещи здесь смотрятся настолько же круто, насколько магия и фантастические технологии в других произведениях. Классический сёненовский пацифизм и благородство главных героев оттеняет предельный реализм: умереть или покалечиться здесь очень даже просто. Полные чудовища встречаются, хотя и нечасто, в основном это преступники-наркоторговцы. И разумеется, каждая манга пронизана жизнеутверждающей философией, что мир вокруг жесток, но это не повод сдаваться.
  • Ясухиро Имагава — экранизации старых меха-франшиз в стиле блестящий неканон и безумная клёвость, с включением целых кусков из других работ автора оригинала. И кто-нибудь из персонажей достаточно силён, чтобы победить меху голыми руками.
  • Мосян Тунсю — большое количество крайне печальных флэшбеков, в том числе у злодеев. Один главный герой (обычно это гун — доминирующий партнёр) будет много лет ждать другого, причём с каждой следующей историей ждать ему приходится всё дольше. Один из друзей главного героя (или двое) отличается вспыльчивым характером и тяготеет к типажу цундэрэ.

Видеоигры[править]

  • Bioware настолько отличились, что удостоились своей собственной страницы.
  • Игры Bethesda по вселенным TES и Fallout: много беготни, богатая песочница, шикарная визуалка, много интересных побочных квестов, но при этом полная «кармическая всеядность» — карма никак не влияет на доступность тех или иных опций в разговорах и поступках. Основной сюжетный квест ощущается настолько второстепенным, что интересно заниматься чем угодно, кроме него[11].
    • Отдельного упоминания заслуживает Тодд Говард. Весьма неоднозначный геймдизайнер. С одной стороны, у него талант есть, ведь именно он создал Morrowind, ставшей классикой. Но потом после Fallout 3 он начал перебарщивать с экспериментами: то ли он упрощает игру для широкой аудиторией (как это было со Skyrim), то ли превращает игру в пародию на Borderlands с элементами Minecraft (Fallout 4). И баги. Очень много багов! Его пофигизм по отношению к техническим неполадкам настолько велико, что обернулось катастрофой в виде Fallout 76. Мораль: всегда исправляйте баги в играх.
  • Obsidian — много диалогов, отыгрыша и общения со спутниками. Есть репутация или мировоззрение. При всём этом добре, романов либо нет, либо они жутко не доделаны. Последние игры компании — Tyranny и две части Pillars of Eternity — добавили ещё штрихов: аверсия стандартно-фэнтезийного высокого средневековья (античность в Tyranny, XVI век в PoE), философический угар, общая мрачность происходящего, мятущиеся персонажи с тяжелой судьбой, вместо одной черты вроде «харизмы», влияющей на диалоги — много проверок на самые разные параметры, новую строчку в диалогах может открыть как одна из характеристик персонажа,[12] развитая до требуемого уровня, так и игровой класс или какой-нибудь момент из предыстории героя.
  • Ubisoft — паркур, мультиплатформенность (но на консолях играть удобнее), открытый мир, снова паркур, захваты вышек, крафт, прокачка со способностями, открывающимися по сюжету, куча побочных квестов на сбор какой-нибудь чепухи, ещё больше паркура. Высмеяно зарубежным сайтом Point and Clickbate в эпическом «универсальном обзоре игры от Юбисофт», который подходит даже к тем играм от юбиков, которые на тот момент ещё не вышли.
  • From Software — хардкор, гримдарк, сведения о сюжете приходится собирать по крупицам. Присутствуют: NPC-девушка, которая поднимает игроку уровень; NPC-унытик, который сидит и ноет; NPC-Лоскутик (Patches), который пытается игрока подставить; NPC-маньяк, который убьёт всех прочих NPC, если оказать ему доверие.
  • Blizzard — даже в самом затасканном жанре они находят и активно используют с десяток каких-нибудь новых механик. Кроме того, очень любят долгострои. Ещё в их играх полно фансервисных персонажей, всегда присутствует богатый лор, по ходу сюжета кто-то обязательно совершает поворот кругом, а к каждой игре(или к каждому дополнению) делаются CGI-синематики как минимум на уровне Голливуда.
  • Ice-Pick Lodge («Мор. Утопия», «Тургор») — необычный игровой мир на грани антисеттинга, необратимость игрового времени, намеки на апокалипсис в конце сюжета, непривычная игровая механика, сильно хромающая техническая реализация. Правда, большинство недостатков игроки прощают благодаря внутриигровым текстам Николая Дыбовского и визуальному стилю художницы под ником Meethos.
  • Piranna Bytes — раз за разом копируют свою же «Готику» в каждой новой игре. Безымянный протагонист, бесшовный мир, агрессивное зверье, которому слаборазвитый герой на один зуб, условное разделение боев на поединки с людьми и сражения с монстрами, выбор между конкурирующими фракциями, чтобы изучать магические навыки, герой должен вступить в конкретную фракцию, разделение сюжета на главы, бездонный рюкзак и куча предметов для собирательства, куча же квестов по сбору определенного числа определенных предметов, охранник на воротах, который не пропустит пока герой не накопит на взятку, смотритель маяка по имени Джек.
  • Deep-Sea Prisoner (также рисует мангу, но игры более известны). Рассказывает историю «весёлую, грустную, жестокую» и это всё про одну историю. Всё нарисовано относительно няшно и с милыми анимешными девочками, но есть неприкрытое насилие, сексуальная тематика и другие неприятные вещи. Насилие, в том числе бессмысленное и натуралистично показанное, часто подаётся как «так грубо, что уже смешно». Присутствуют злодеи-насильники-полные чудовища, которые мучают девочек, и это уже нифига не смешно. И обязательно все едят — много, вкусно, и самые разные блюда и деликатесы.
  • Nintendo — чисто семейный продукт с минимум насилия и без какого-либо сексуального подтекста. Сюжет, как правило, минималистичен (ну за исключением «Зельды»), яркие жизнерадостные краски. Графика либо анимешная, либо мультяшная. И конечно же Большая N уделяет внимание геймплею, ведь он важнее!
  • id Software — шутеры от первого лица про брутальных мужиков, отстреливающих нацистов/демонов из своего BFG!
  • Хидео Кодзима. Постоянное разрушение четвертой стены, игры со штампами, зрелищные кат-сцены и очень долгие диалоги вперемешку с философическим угаром. А еще нехилый вывих мозга, особенно в Death Stranding.
  • Rockstar Games — симуляторы криминала в открытом мире, где можно делать всё, чего захочет игрок. Туда же и характерная «рокстаровщина», то бишь упор на диалоговое раскрытие персонажа и простые сюжеты с яркими и динамичными миссиями.
  • Platinum Games — они создают очень зрелищные слешеры.
  • Atlus. Думаете, что проекты Хидео Кодзимы обладают глубоким смыслом и сложным сюжетом с философским подтекстом? Ой, да это просто цветочки по сравнению с Атлусом! Если вы хотите настоящий вывих мозга с запредельным уровнем сюрреализма и СПГС, тогда вам сюда. Тут вам и философия, и отсылки к религии (причем весьма неоднозначные) и даже психология. А еще характер вашего персонажа будет полностью зависеть от ваших действий, и вам придется частенько принимать сложные моральные дилеммы. И это не говоря о запредельной сложности, от которых даже фанаты Dark Souls будут плакать!
  • Harvester Games известна квестами в жанре «сплэттерпанк» с неудобным и скудным управлением (что обусловлено поначалу слабым движком для игр, а потом привычкой) и характерной графикой: фонами, похожими на коллажи из нарезанных фотографий и неестественной цветовой гаммой (причём если раньше почти всегда на кадре преобладали чёрно-белая гамма и яркий красный цвет от галлонов крови, то сегодня у студии другая мода: абсолютно всё засвечено, а палитра максимально кислотная и разнообразная). Среди прочих сходств игр: общая вселенная, персонажи почти во всех играх имеют дело с психическими заболеваниями, смертью близких родственников, умирают сами, воскресают и часто пересекаются друг с другом, ведут невероятно длинные диалоги, действие почти всегда происходит в донельзя обшарпанных квартирах и коридорах, либо же переносится в загробный мир с совершенно линчевской эстетикой (а часто и совсем непонятно, где именно находится главный герой).
  • Ясуми Мацуно — тёмное фэнтези, запутанные истории с множеством политических интриг, отсутствие однозначного добра и зла, серо-серая мораль, плюс отсылки к любимой группе «Queen». А ещё в приоритете тактическая составляющая игр.
  • Стратегии от Paradox Interactive — масштабность, эпичность, при этом основной фокус в игре приходится на политику и управление страной, а не на сражения, которые хоть и важны, но отображаются в очень схематичном виде. Непрямой контроль в битвах. Для войны обязательно нужен casus belli, и если это завоевание — у вас должна быть легальная претензия на желаемую территорию. Иммерсивное повествование, зависящее от большого количества рандомных событий, что вкупе с огромной вариативностью делает игры беспрецедентными по реиграбельности. Много механик, подчас довольно неочевидных, из-за чего остро чувствуется туториальная недостаточность. Игры постоянно доделываются и переделываются с помощью DLC, из-за чего что Crusader Kings 2, что Stellaris, что Europa Universalis 4 на релизе и на момент написания правки (2020) — совершенно разные игры. Наравне с реиграбельностью это основная причина, по которой игры вызывают невероятное привыкание, сравнимое с «Дотой» или ММО: при желании в тематических сообществах можно запросто найти людей, играющих в игры от Paradox по пять-десять лет, и только в них. Цель игры есть, но она очень расплывчатая, и ее почти никто никогда не достигает, например, в Stellaris обычно перестают играть после победы над кризисом или пробужденными угасшими, в Европу и Crusader Kings — после того, как у вашей фракции не остается достойных соперников в регионе. Для поддержания интереса присутствуют кризисы средней и поздней игры: в «Крестоносцах» это, в зависимости от эпохи, вторжения викингов или крестовые походы и нашествие монголов\ацтеков соответственно, в Stellaris — Хан, Серая Буря или восстание синтетиков и пробуждение угасших империй\появление Контингенции, Незваных или Преторинцев. При всем при том — довольно слабый для таких механик ИИ, ставший притчей во языцех. Основная сложность идет от неочевидных механик, рандома (так называемых «кубиков») и того, что на высоких уровнях сложности тот самый ИИ получает конские бонусы ко всему и давит числом.
    • А еще утконосы! И своеобразный юмор в игровых текстах.
    • Моды! Код игр от Paradox всегда открытый и довольно простой. Поэтому модов чертова уйма.
  • Idea Factory и Compile Heart − повествование в виде визуального романа, на которое уходит больше времени, чем на основной геймплей (если только вы не заняты гриндом, что тоже характерно).
    • И филлерный понос. Иногда может использоваться для получения истинных концовок, но именно из-за него повествование и занимает больше времени, чем основной геймплей.
  • Ёко Таро (трилогия Drakengard, NieR, NieR: Automata) — Мир-помойка, приличное количество крови и фансервиса, антигерои и антизлодеи всех цветов и оттенков, дикие сюжетные повороты, атмосфера всеобщей разрухи и безнадёги, разрушение четвёртой стены и весьма специфический юмор — это всё про него, родимого.
  • Игры от игровых студий Sony — минимум геймплея, больше сюжетных кат-сцен и графона. Недаром в народе их называют мыльным кинцом.

Визуальные романы[править]

Музыка[править]

Отечественные музыканты[править]

  • Александр Городницкий: суровая, мужественная, резкая интонация (кто-то ляпнул про него «Константин Симонов от бардов»), и это заметно даже просто по стиху. А уж в авторском вокале, с его характерной твёрдой, чеканной манерой — педаль в пол. И во многих песнях в конце каждой второй строфы повторяются строчка или пара строк, хотя такой повтор много у кого встречается. Но Городницкий ещё и специфически выделяет такие повторы голосом, интонацией, напором — как нечто особо значимое.
  • Александр Дольский: у автора две интонации — задумчиво-проникновенная (когда лирика и философия), или поэт-певец дурачится (даже кривляется) и очень нажимает на сарказм. Любит иной раз хохмы ради петь в мажоре, а играть в миноре и наоборот.
  • Глеб Самойлов — эпоха декаданса и интербеллума, несчастная любовь, лирический байроническмй антигерой.
  • Виктор Цой. Или нарочитый примитивизм («что вижу — о том пою»), или довольно сложная философия через внешне простые образы (по принципу «словам тесно — мыслям просторно»), или даже всё это вместе. Любовь к приёму остранения. И всю поэзию пронизывает набор повторяющихся, акцентированных образов-символов: болезнь; ветер; вино; вода; война (бой); волк; времена года (весна, лето, осень, зима); время (или «пора!»); время суток (ночь, утро, день, вечер); газ (в кухонной плите); герой; город; дверь; дерево; дождь; дом; дорога; дым; звезда; земля; игра; кино; ключ; книга; луна; лёд; море (волны, прибой); небо; огонь; окно; песня; пиво; письмо; плащ/пальто; птица; река; свет; сигарета/папироса/окурок; снег; собака; солнце; спичка; стекло; стена; танец; телевизор; телефон; тень; транспорт (автобус, машина, метро, поезд, самолёт, такси, трамвай, троллейбус); флаг; цветок; чай; часы; электрический ток.
    • И знаменитые распевки: «а-а-а-а», «у-у-у-у». Один критик из перестроечных времён сказал: «Цой из-за этого — как шаман».
    • Редко, да метко — внезапные парадоксальные сравнения («летний дождь наливает в бутылку двора ночь», «лишь вдали шум машин — это здешний прибой», «завтра звонок поднимет нас, как рваные флаги»).
    • В поздних стихах вдобавок — частое обыгрывание штампов речи и популярных идиом («бог терпел и нам велел — так терпи», «горе ты моё… от ума», «нам с тобой из заплёванных колодцев не пить», «и никто не хотел быть виноватым без вина, и никто не хотел руками жар загребать, а без музыки и на миру смерть не красна, а без музыки не хочется пропадать», ср. «пропадать, так с музыкой»).
  • Алексей Романов («Воскресение», «СВ», «Группа Выходного дня») известен мрачной философией пессимизма: «Не спеши, мой друг, считать себя счастливцем» («Звёзды»), «Если боль твоя стихает, значит будет новая беда» («Кто виноват»), «И каждая мысль — враньё» («Дело дрянь»). Любит созерцательную лирику: «Случилось», «Сон», «Так бывает», «Ушедшее лето». Как и Цой, умеет сказать больше, чем было произнесено слов, но лирика и образность кардинально другие. Всё на полунамёках и полутонах. Поднимает христианские темы: «Ты им про Рай и про Ад, а только дело-то дрянь» («Дело дрянь»), «И я мечтаю о Свободе и Царстве, о вине и хлебе» («Сотворю тебе Мир»).
  • Константин Никольский на одном концерте озвучил фразу своего друга: «Макаревич поэт-маринист, а ты (т. е. сам Никольский) поэт-орнитолог». Действительно, птица — один из самых эксплуатируемых Никольским образов, другой: Музыкант/Поэт/Певец. Сами стихи эпически-пафосные. Андрей Макаревич часто обращается к теме моря, но самый его излюбленный штамп — дом (и всё, что в нём и вокруг). А добрая половина текстов — басни с обязательным выводом, как было надо и как не надо.
  • «Пикник», Эдмунд Шклярский. Практически обязательно присутствие в тексте вурдалаков, упырей и прочей нечисти и/или горбунов, Квазимодо-уродов, «кривых» и других фриков. Редкий текст обходится без мистики, нуара или садомазо-фетиш тематики. Присутствуют многочисленные литературно-культурные отсылки, вроде того же Квазимодо, Навуходоносора и Заратустры, и эти персонажи всегда темнее и острее, чем в первоисточниках. Иногда намного.
  • Александр Лаэртский. Карикатурные чукчи и прочие представители малых народностей, нелепые обыватели и главный герой, с которым жизнь обходится так жестоко, что уже смешно, населяют странный мир, в котором творится полное безумие. Около трёх четвертей фраз в песнях оканчиваются прилагательным. Иногда двумя-тремя-четырьмя подряд. Чаще всего прилагательные в степени превосходственнейшей гипертрофированной матерщиннейшей. У-у-у-у-у-у!
  • Илья Лагутенко, «Мумий Тролль», столь же яростно увлекается наречиями. Здорово, великолепно. Песни переполнены постоянными сексуальными намёками весьма различной степени «толстости».
    • Ещё Лагутенко, когда поёт, характерно этак «мяукает» — особенным образом выпевает гласные.
  • Рома Зверь (Роман Билык) тоже «мяукает». А в своих стихах питает неистребимую тягу к «парцеллированным», парадоксальным, абсурдистским и/или туманно-ассоциативным образам, передающим настроение и эстетику, а не «буквально-приземлённый смысл». Рома не любит подавать напрямую саму тему — но так ярко высказывается «около темы», что сама тема, в общем, вполне понятна.
    • И любит афористичный стих. Рома Зверь о современных наёмниках, а заодно и о всяческих Последних Героях: «Герои готовы умирать за деньги». Рома Зверь о тягостной нехватке преемственности: «И никого, кто перед нами, и никого, кто мог бы после». Рома Зверь о кратком и нежном отдыхе, наставшем после мучений и перед другими мучениями: «Солнечные дни — и ничего не надо, и никуда не поздно…». Рома Зверь о любви: «Это просто, обмануть несложно: даришь звёзды… а потом всё можно».
    • И почти любую ситуацию способен показать как некий локальный (нередко внутричеловеческий) апокалипсис, «обрушение мира», сущую катастрофу, наполненную ужасом, мукой, безысходностью — но не лишённую и надежды.
    • И слово «добрый» употребляет не иначе как саркастически. «Быть до-до-до-до-до-добрее…» [интонацию просто надо слышать!!!]. «ДОБРЫЕ жители…». «Мир огромный открывает двери, чистый, ДОБРЫЙ… я ему не верю».
    • И время от времени пропихивает в стих тему алкоголя, наркотиков или отходняков от них: «Напитки покрепче, слова покороче…», «Каплющий дождь — обжигающим виски…», «Красиво улыбнёшься — и капелька текилы, и я возьму мартини для тебя…», «Несколько грамм — как бы игра…», «Танцы на минах — амфетаминах…», «Лучше не мешай, я сегодня умираю…», «Маленький секрет — кокаино-кола».
  • Валерий Сюткин — любитель числительных в стихах. «12-45 мой номер на крыле», «7000 над землёй», «42 минуты под землёй», «Ноль-Ноль Первый, нож консервный». Стихи отличаются наивностью и романтичностью подростка-шестидесятника.
  • Илья Кормильцев. Антиутопичные города посреди мрачных постапокалиптических пейзажей. Подавление личности обществом. Напротив: море и небо хорошие, там просторно и не заблудишься.
  • Егор Летов. Злостное издевательство над речевыми штампами, матерные выражения вставлены настолько удачно, что совершенно органичны. Даже не авангардные, а именно доклассические, в духе шаманских камланий и заклятий эксперименты с формой. Как правило, нет ни рассуждений, ни передачи чувств: автор, как видеокамера, просто фиксирует жуткие образы, похожие на сон о войне. Заброшенные заводские окраины, изуродованные техногенные пейзажи. Редкая авторская речь похожа скорее на реплики отдельных персонажей. Романтизация революции и двадцатых, резкое осуждение планового и забетонированного Союза, каким он стал после Года Великого Перелома. Животные всегда хорошие, люди системы всегда плохие. Вплоть до 1991 очень активно, в духе соц-арта, издевался над штампами советской пропаганды [13].
  • Максим Леонидов. Набор штампов весьма широк, любимые: Бог не есть религия и религия не есть Бог: «…Господь, это не кресты и не купола» («Письмо»). Любовь к абсурдизмам в духе Леннона: «Хорошо быть дирижаблем, всюду дырить острым жаблем» («Оглы-бублы»), часты оригинальные обороты: «Он радуется мне, как Бойль Мариотту» («Основы Фень-шуя»), есть несколько песен в стилистике «сказочная Англия», вроде «Алисы в стране чудес» и переводов Маршака: «Королевский патруль в апельсиновых гетрах, улыбаясь, отдаст нам честь» («Аптекарь, Судья, Бобёр и Сова»). Также часты географические и культурные изыски, вроде: «В тайге Самотлора я встречал рассвет. Пошёл я к Луксору, глядь — Луксора нет!», «Я сказал ему — „С Богом, мой друг, con fuocco, piu mosso!“» («Духовная жажда»). Обожает стёб и деконструкции: «Ерёма начал изучать основы Фень-шуя. К Фень-шую рифмы не искать попрошу я», это надо слышать. В музыке иногда прослеживаются отсылки к Элвису, Битлам, в частности, Джорджу Харрисону, группе R.E.M., но без грубого цитирования фрагментов, только гитарой и звукопостроением, но это уже, скорее, аранжировщик Владимир Густов.
  • Юра Хой. Задорные песни от лица очередной язвы общества, которая повествует под знакомые ритмы о своей отвратительной жизни.
  • Павел Яцына. Пародии, шутки в духе третьеклашек, много задорных абсурдизмов. Мотивы Лаэртского и Хоя, пародийные голоса Ленина, Брежнева и Горбачёва. Сельская молодёжь, карикатурные фашисты, панки и прочие нелепые сантехники Лёши Ивановы и металлисты Балалайкины.
  • Сергей Галанин. Наиболее популярна тема алкоголя, есть песни про то, что это хорошо, песни про то, что это плохо и песни про то, что это хорошо и, одновременно, плохо, но всё равно, хорошо-о-о. Часто обращается к теме Природы, воды, воздуха.
  • Борис Гребенщиков. Несмотря на, казалось бы, заумно-занудный абсурдизм большинства песен, арсенал штампов у БГ богат. Основные: анализ религиозных философий (буддизма в особенности, но не только) и их возможного столкновения с нетипичными личностями или событиями. Часто БГ «приземляет» возвышенность той или иной философии, сталкивая с несовершенством, а то и с грязью реального бытия. И тогда герои получаются и храмовниками и верующими добряками, вопреки здравому смыслу. Или наоборот, выводится образ героя с необычным характером для исповедуемой религии/философии или ментальности. Также случается неожиданность локализации, например типичная среднерусская крестьянская жизнь, а-ля пастораль XIX века, вдруг оказывается, протекает в Тибете или в Райско-древнеримском фентази. Аллюзии, оммажи, пасхалки и регулярные «На тебе!» всему и всем в тексты вплетаются постоянно. И постоянны игры со слушателем, «догадайтесь, со скрытым смыслом эта строчка или просто два слова по слогам подходили?» Также излюбленный приём — совершенно осознанный бафос, иногда доводимый до гротеска.
  • Майк Науменко. богемный быт, женщина пытается заставить главного героя остепениться или напротив, доводит до беды. Куча переводов и переделок классических рок-н-роллов и песен Боба Дилана (Desolation Row стала Уездным Городом N).
  • Сергей Чиграков, он же «Чиж». Излюбленная тема любви. Любви обычной, знакомой, иногда даже рутинной любви-привычке, никогда не Эпической, не «Преодолевающей всё» и не «Великой». Простой любви и её красоты в спокойствии. Бывают и инверсии, вроде «Крокодила», и стёб, вроде «Урал-байкер-блюз». Ещё одна любимая тематика «бунт-наркотики-свобода», и тоже с инверсиями-деконструкциями. Ох, не зря у товарища «пацифик» в логотипе группы.
  • «Калинов Мост»: много зауми, по смыслу тексты не всегда понятны, но звучат красиво и складно (по крайней мере, в более раннем творчестве «Моста»). Скорее всего, песня будет содержать архаизмы, малоизвестные или даже вымышленные слова, а также имена собственные, которые, скорее всего придется гуглить — обычно это названия сибирских рек, населенных пунктов или географических областей. Много религиозных мотивов, сначала языческих, а затем православных, русский патриотизм или даже национализм прилагаются. Ну и, конечно, наличие акустической гитары, на которой играет сам солист, почти в каждой композиции.

Зарубежные музыканты[править]

Машинка печатная, павер-металлическая
  • Ранние The Beatles — в каждой песне будет слово «love».
    • Выработанный юными битлами подход к исполнению каверов был прост: берётся рок-н-ролл шлягер конца 50-х, темп ускоряется на 20-30 %, по гитаре долбится резче, текст орётся громче. Применив абсолютно тот же подход, музыканты конца 70-х получили панк-рок. Ганеши знает как, но у Битлз в итоге получился фирменный стиль много более ёмкий и разнообразный.
  • Ронни Джеймс Дио (как в Rainbow и Black Sabbath, так и самостоятельно) — кодификатор для тяжелого мифрила, причём уже в те годы пел не только о самом фэнтези, но и о его фанатах. Также присутствует несчастливая любовь и женщины, от которых лучше держаться подальше.
  • Disturbed — характерный вокальный прием в виде «короткого расщепления», он же «У-а-а-а-а» из «Down with the Sickness».
  • DragonForce — вечные 140 bpm в музыке и «far away» и «go on» в текстах. Звуки клавишных и соло-гитары стилизованы под чиптюн Nintendo.
  • Manowar, кажется, составляют тексты, перемешивая стандартный набор слов: fight, die, metal, steel, warriors, sword, power, blood, king, Odin.
    • Берите шире, это свойственно всему пауэр-металлу.
  • Sabaton — тексты про крутых воинов-героев и/или про эпичные битвы + специфичное мировоззрение, кратко описываемое как неудобных точек зрения нет и крутые нации Земли в одном флаконе.
  • Versailles и отпочковавшийся от них Kamijo — Великая Французская Революция глазами «белых». Зловещие аристократы, причём, как правило, ещё и немёртвые. Также наличествует наполненная элегантным эротизмом обречённая любовь, сделки с потусторонними сущностями и «фэнтезийное» обыгрывание тех или иных «белых пятен» той эпохи.
  • K’ala Marka — или обращение к любовному интересу, или боливийский патриотизм.
  • Modena City Ramblers — много Ирландии и Латинской Америки, билингвальные бонусы, упоминание итальянской политики и мафии.
  • Queen — стилизации под более старые, чем рок, жанры; гитарист и барабанщик тоже поют правильным четырехголосьем; во многих песнях — фентезийный или абсурдистский текст.
  • Skyclad — каламбуры на каждом шагу и злая политическая сатира.

Примечания[править]

  1. ↑ Оказывается, различает, но, вероятно, осознанно опускает этот момент. В одной из его книг (сейчас точно не вспомню какой именно, кажется все же «Бабочка на штанге») во время тренировки по фехтованию, герой побеждает, нанеся неожиданной и резкий укол (всего лишь растерялся). Его друг-наставник поморщился, сказав, что победа хоть и честная, но больно уж неспортивная — «так фехтуют в настоящем бою»
  2. ↑ Нет, это не переход на красный свет: в мире Траэмона профессия страхового инспектора предполагает вызволение похищенных эльфами юношей из подконтрольного им Сильварийского леса (при том, что эльфов там много, все они владеют магией и физически сильнее среднего человека). То есть это профессия для очень крутых мужчин.
  3. ↑ А все крупные фанфики на него практически только из этого и состоят.
  4. ↑ Среди которых на более-менее регулярной основе — сэр Терри Пратчетт, в ранних книгах — Роберт Асприн, а в поздних — Генри Лайон Олди
  5. ↑ А вот не всегда: ни в «Царе Федоре», ни в «Генерал-адмирале» особых военных талантов главный герой не проявляет: высочайшее повеление Куропаткину «у вас куча пулеметов и легкие гаубицы в нормальных количествах, так что окопайтесь по выданным мной нормативам и держите оборону, а снабжение боеприпасами я вам обеспечу» на военный гений не тянет. Что, кстати, признаёт и сам автор — попытка реализовать ту же стратегию обороны против немцев рухнула под огнем «швере фельдхаубитце» за неделю. Эй, там было слово «почти» — Грон, Арвендейл, Вселенная Неудачников, Берсерки, ИНОО, Собор и так далее.
  6. ↑ Конкретно детективы. Кроме них Чейз, например, писал гангстерские истории, которые похожи стилем, но не содержат авторских штампов.
  7. ↑ Хотя и не всегда. Например, в романе «Мёртвые молчат» встречается прямая инверсия штампа «красная сельдь»: за всеми убийствами стояла Корнелия Ван Блейк, самый очевидный подозреваемый.
  8. ↑ Это неспроста: сам режиссёр страдает дислексией.
  9. ↑ Анекдот кончался тем, что старший из трёх маленьких детей-реднеков, в лютый холод спящих в шапках в одной постели с папой и мамой, еле слышно говорил двум своим братьям: «Придерживайте шапки, сейчас они [отец и мать] опять начнут».
  10. ↑ Ага, в Mahou Shoujo Madoka Magica за 12(!) серий всё и закончилось.
  11. ↑ К примеру, в Morrowind уже через несколько минут после начала игры на экране появляется сообщение, по сути гласящее: «ты свободен, делай, что хочешь». Игрок сразу же получает добро на исследование мира и понимает, что стезя героических подвигов подождёт. И не напрасно, ведь основной квест — лишь капля в море остального контента, а одним сюжетом в этой игре точно не насытишься. Что и стало важной чертой всех последующих игр в сериях TES и Fallout.
  12. ↑ в Tyranny, например, это чаще всего либо «Атлетика», позволяющая угрожать, либо «Хитроумие» (обмануть\сблефовать или наоборот, почувствовать обман\блеф), либо «Знание». А вот PoE может проверить в любой момент на что угодно.
  13. ↑ Проект «Коммунизм», 13 альбомов, не считая четырнадцатого в четырёх частях; по словам творца, «в стиле „коммунизм-арт“»
[изменить]
Основы
Базовые понятия

Амплуа • Анахронизм • Архетип • Жанр • Канон • Кодификатор/Тропнеймер • Конфликт • Мотив (Библейские • игральных карт • тела) • Ожидания от пола • Пафос • Первоисточник • Первопример • Перипетия • Персонаж • Производное творчество • Развитие персонажа • Сеттинг • Символ • Спойлер • Сюжет/Фабула • Троп/Штамп (бесконечный троп • Буря клише/Троп на тропе • Внутримировой пример • Троп-бумеранг • Убитый штамп vs Вымышленный штамп vs Неубиваемый троп) • Фанаты • Цензура/Пристойность • Ценности • Экспозиция • Эпизод-фокус • Юмор/сатира

Реальность и вымысел: Будущее не оправдало ожиданий vs Мета-пророчество • Жизнь подражает искусству (Прискорбное совпадение) • Основано на реальных событиях • Реальная жизнь vs Репрезентация • Реальность нереалистична• Так всё и было (Ктулху уничтожил динозавров) • Художественная правда
Значимость ролей

Антагонист (героический антагонист • нет антагониста • смена антагониста) • Бенефис беты • Девтерагонист • Протагонист (протагонист-злодей • Протагонист-неудачник • протагонист-ребёнок • нет протагониста • фальшивый протагонист) • Тритагонист

Дофига персонажей (Кто все эти люди?) vs Демографический минимализм • Очень одинокий петух • Греческий хор
Хорошо и плохо Не баг, а фича (Нарочито плохо) • Так плохо, что уже хорошо • Хорошо, но плохо • Фатальный недостаток
Направления Классицизм → Модернизм → Постмодернизм → Метамодернизм
Натурализм • Романтизм (Шкала романтизма против просвещения) • Реализм (Критический реализм • Соцреализм) • Сентиментализм • Футуризм • …
Приёмы

Аллюзия (Автор подмигивает • Визуальная отсылка • Копипаста • Мета-шутка • На тебе! • Оммаж • Пасхальное яйцо • Перекличка • Прямое упоминание) • Версия для бедных • Дешёвая драма • Налить воды • Натяжной диалог • Отрастить бороду • Парадокс славы/Прочитать о себе книгу • Повторяющееся начало • Поминальник • Сарказм • Четвёртая стена (опора на четвёртую стену • разрушение четвёртой стены • Четвёртая стена тебя не спасёт)

Структура: Мопед не мой • Обрамление • Шкатулочный роман • Шоу внутри шоу
Хронология Старше, чем грязь • Старше, чем феодализм • Старше, чем печать • Старше, чем пар • Старше, чем радио • Старше, чем интернет
Автор и ещё автор Заимствование • Коллективное творчество • Непреднамеренное совпадение (нет, не тот) • Пародия (Эффект большой крокодилы) • Пересказ • Плагиат • Право переводчика (Канонический переводчик • Устоявшийся неточный перевод) • Совместное творчество • Эпигонство (Прицепиться к трамваю)
Автор и произведение

Автор-творец=бог-творец: Воля Божия • Ошибка Божия • Пожимает Бог плечами • Слово Божие • Фальшивое слово Божие (Лелуш Шрёдингера)

Авторский произвол: А я сказал — негодяй! • Бог из атомной бомбы • Бог из машины vs Дьявол из машины • Бог-уборщик • Игра в мяч (геройский мяч • злодейский мяч • идиотский мяч) • Идиотская тайна • Подгонка под ответ • Рояль в кустах (оркестр в кустах • чёрный рояль) • Хронология всмятку • Художественная вольность • Что за фигня, автор?

Прочее: Автор пишет про свой возраст • Автор пишет про свой пол • Авторский набор штампов (Авторская фишка) • Концепция изменилась • Лавкрафт писал правду! • Нежданный любимец автора • Не знает сеттинга (не продумал сеттинг) • Неприязнь создателя к своему творению (не хочу об этом вспоминать • Персонаж против автора vs Пигмалион против Галатеи) • Несуществующее произведение/Третий том «Мёртвых душ»/Труднодоступное произведение/Фичекат • Приключения автора • Проснулся знаменитым • Синдром Джорджа Мартина (Когда б вы знали, из какого сора • Производственный ад) • Собирать отказы • Творческий кризис • Точку ставит смерть • Убрать своё имя из титров • Уже не торт (синдром Савицкого) vs Теперь торт • Эффект альфы • Эффект «Реквиема по мечте» • Эффект Чуковского • Я ошибся, всё было не так
Автор и публика Билингвальный бонус • Бонус для взрослых • Бонус для гениев • Бонус для местных • Бонус для пересматривающих • Бонус для современников • Бонус для фанатов (конфетка для фанатов) • Во всём виновата Дока 2! vs Я прочёл много детективов • Зрители — гении vs Публика — дура • Корейцы любят StarCraft vs Евреи ненавидят Вагнера vs Чхать мы хотели на гайдзинов • Конъюнктурный пересмотр/Прогнуться под фанатов • Королевский жираф (Перепиарили) • Критики могут ошибаться/Проблема противоположных оценок (Эффект Незнайки-художника) • Крючки для читателей • Не читал, но восхваляю vs Не читал, но осуждаю • Миллион самоотсылок • Ошибка позиционирования • Создатели перегнули палку • Фансервис (мисс Фансервис • мистер Фансервис)/Фан-диссервис • Мультики — это для детей vs Мультфильмы для взрослых — это «Южный парк» vs Мультики для детей — это стыдно vs Аниме — это жестокие порномультики • Пипл хавает • Публика — сволочь • Целевая аудитория (Промах с целевой аудиторией)
Роды творчества Фольклор • Театр • Литература • Кино • Телесериалы • Мультфильмы • Мультсериалы • Манга • Аниме • Комиксы • Настольные игры • Видеоигры • Визуальный роман • Музыка
Прочее Массовая культура • Раньше трава была зеленее
Источник — «https://posmotre.li/index.php?title=Авторский_набор_штампов&oldid=1277610»